Ни один церемониал не отражает реальность в полной мере, но, в сущности, чины Пьера Амейля (1385–1390) и Франсуа де Конзье (1383–1391) описывают жесты и обряды, в основном, зафиксированные и раньше. Церемониал того времени разумно старается включить ближайших сотрудников покойного папы в надличностную перспективу, например заменяя обычай раздавать им последние предметы, которых он касался при жизни, денежной компенсацией, и это, возможно, следствие авиньонского периода. Но ключевой элемент всего ритуала, разделение физической бренности понтифика и вечности института, четко отразился не только в папских гробницах, но и в нарративных источниках XIII века. Публичная демонстрация праха тоже не зафиксирована ранее этого времени. Она служила и прославлению усопшего, и публичному свидетельству смерти папы. Для этого к 1300 году выработали довольно сложные процедуры бальзамирования, чтобы обеспечить сохранность праха во время девятидневья.
Основываясь на этих результатах, мы должны теперь изучить третий аспект истории тела папы, физическую телесность в узком смысле слова. Ее мы пока касались лишь мимоходом, ради понимания образов и метафор из мира ритуалов и символических событий. Здесь же нам предстоит узнать, как именно римские понтифики переживали свое физическое состояние в повседневной жизни. В центре нашего внимания окажется, прежде всего, забота о теле, но мы постараемся рассмотреть ее в самых разных ее проявлениях, выходящих далеко за пределы вопросов здоровья.
Источники позволяют вести такой поиск лишь с начала XIII века, который и в этом аспекте принес много нового. Богатство же этих свидетельств заставляет нас посвятить всю третью часть книги проблемам этого столетия. Мы не ставим перед собой задачу заново написать историю взаимоотношений папства с медициной на большом временном отрезке, например в позднее Средневековье. Важнее понять, пересекались ли проблемы физического состояния тела с дискурсом ритуала и риторики на тему бренности и быстротечности, который мы только что реконструировали.
Часть третья. Телесность
I. Телесное отдохновение
Мобильность и отдых
За век, прошедший от Иннокентия III до Бонифация VIII (1198–1303), папский двор отсутствовал в Риме около 60 лет. Только Целестин IV, правивший 17 дней (25 октября – 10 ноября 1241 г.), провел весь срок в городе
[740]. Одиннадцать из девятнадцати пап XIII столетия провели больше половины своего правления вне его стен. Шесть не были там вовсе, в частности все три француза: Урбан IV (1261–1264), Климент IV (1265–1268), Мартин IV (1281–1285). Последний посещал лишь некоторые города Папской области. Целестин V (1294) не покидал границ Сицилийского королевства, подданным которого являлся до избрания. Бонифаций VIII (1294–1303) больше половины срока провел вне Рима, прежде всего, в Ананьи
[741].
За восемнадцать лет Иннокентий III (1198–1216) тринадцать раз проводил лето вне Рима, уезжая обычно между апрелем и июнем, до праздника свв. Петра и Павла
[742]. Только в 1199, 1200, 1204, 1205 и 1210 годах он остался в городе на лето из-за форс-мажорных обстоятельств: в 1204–1205 годах из-за политических беспорядков, а в 1210 году пришлось противостоять императору Оттону IV.
Конечно, папы и до этого времени уезжали на лето. В жизнеописании Павла I (757–767) Анастасий Библиотекарь уточняет, что тот умер летом, 28 июня, в монастыре Св. Павла за Городскими стенами (Сан Паоло фуори ле Мура), где спасался от зноя
[743]. Заболевая малярийной лихорадкой, понтифики покидали город. Заболев через несколько дней после избрания (1 июля 1048 г.), Дамас II приказал отвезти его в Палестрину, на свежий воздух, но 9 августа его не стало
[744]. Подхватив малярию, в Монтекассино уехал Стефан IX и остался там на зиму 1057–1058 годов
[745]. Чтобы упросить Николая II (1059–1061) освободить его от епископского служения, слишком тяжелого для его возраста, Петр Дамиани отправил папе четверостишие о римских болезнях, «пожирающих людей», написанное несколькими годами раньше:
Рим, пожиратель людей, жестоковыйных склоняет,
Рим, лихорадки скудель, богатая смерти плодами!
В Риме болезни вершат свое дело по древнему праву:
если настигнут кого, в живых уж его не оставят
[746].
Григорий VII три лета (1074–1076) провел в Лауренто, под Римом
[747]. В 1116 году вся Римская курия, спасаясь от «несносной» летней жары, выехала в Кампанию и Мариттиму
[748]. После собора в Беневенто (1117), Пасхалий II (1099–1118), изможденный жарой, отправился в Ананьи
[749]. Каликст II отдыхал в Веллетри, Вероли и Ананьи летом 1122 года и вернулся в Рим лишь в октябре
[750]. Во второй половине XII века разъезды курии по красивым городам Лацио неожиданно становятся обычным явлением. Евгений III (1145–1153) построил себе дворец в Сеньи. Готовясь к лету, кардинал Кампании снял у епископа Вероли дом на горе Св. Иоанна
[751]. Адриан IV (1154–1159) в мае 1155 года выехал из Рима вместе с Фридрихом Барбароссой, но начавшаяся в июне в Понтелукано эпидемия заставила императора вернуться в Германию
[752]. На следующий год понтифик из Беневенто направился в Нарни, потом в Орвьето, город, где ни один папа до него не бывал, «а ближе к зиме остановился в красивом и населенном Витербо»
[753]. В 1159 году он решил провести лето в Ананьи, где и умер 1 сентября. В одном письме периода 1167–1169 годов Александр III благодарит жителей Вероли не только за верность, но и за гостеприимство
[754]. Луций III (1181–1185) почти весь понтификат проводит в Сеньи, Ананьи, Соре и Веллетри.
