Анжела вздрогнула и побледнела.
— Тогда, боюсь, поместья никогда не будут нашими. Да и как бы это ему помогло?
— Ну, он говорит, что в таком случае мог бы совершить номинальную продажу поместий вашему отцу и отдать деньги вам.
— А почему он не может сделать этого, не женившись на мне?
— Не знаю, я в таких вещах мало что понимаю, я не деловой человек, но это почему-то невозможно. Разумеется, это абсурд. Спокойной ночи, моя дорогая. Не переусердствуйте в приходе.
Прошла еще неделя — без каких-либо особых известий о болезни Джорджа Каресфута, если не считать слухов, что он все больше слабеет, и вот однажды леди Беллами появилась в Аббатстве, где не была с того ужасного Рождества. У Анжелы мороз пробежал по коже, когда та вошла, и потому приветствие девушки прозвучало столь же холодно.
— Надеюсь, вы больше не принесли мне плохих новостей, — сказала она.
— Нет, Анжела, если не считать того, что ваш дядя Джордж умирает, но вряд ли это вас сильно огорчит.
— Мне очень жаль.
— Правда? У вас нет особых причин жалеть его. Он ведь вам не нравится.
— Нет, он мне не нравится.
— А жаль, потому что я пришла просить вас выйти за него замуж.
— Честное слово, леди Беллами, вы, мне кажется, избранный посланник всего, что есть несчастного и злого в мире. В прошлый раз вы пришли сюда, чтобы сообщить мне о смерти моего дорогого Артура, а теперь — чтобы просить меня выйти замуж за человека, которого я ненавижу. Я думала, что вполне ясно сказала и вам, и ему — я не выйду за него замуж.
— Право, Анжела, вы очень несправедливы ко мне. Неужели вы думаете, что мне было приятно исполнять столь печальный долг? Тем не менее, приятно слышать, что вы говорите так энергично. Очевидно, потеря возлюбленного не повлияла на ваше настроение.
Анжела поморщилась от насмешки, но ничего не ответила.
— Однако если вы соблаговолите взглянуть на это дело с долей здравого смысла, то увидите, что обстоятельства совершенно изменились с тех пор, как вы отказались выйти замуж за Джорджа. Тогда мистер Хейгем был жив, бедняга, и тогда Джордж тоже хотел жениться на вас, а теперь он просто хочет заключить с вами брак, чтобы иметь возможность возместить ущерб, нанесенный вашему отцу. Он умирает, Анжела. Вы никогда не станете его женой, разве что исключительно по имени. Могила — вот его единственное брачное ложе. Неужели вы не понимаете разницы?
— Прекрасно понимаю, но разве вы не понимаете, что ни на деле, ни на словах я не могу оскорбить память моего покойного Артура, став хоть на час женой этого человека? Разве вы не знаете, что венчальная служба требует от женщины клятвы «Любить, почитать и повиноваться» до тех пор, пока смерть не разлучит ее с мужем, будь то день или целая жизнь? Могу ли я, пусть даже формально, клясться любить, когда я ненавижу, чтить, когда я презираю, повиноваться, когда вся моя жизнь восстала бы против повиновения! Какое мне дело до этих владений, если я так жестоко поступлю со своей совестью и памятью? Поместья… Какая от них польза тому, чье будущее лежит в больничных палатах или монастырских стенах? Я не желаю иметь ничего общего с этим браком, леди Беллами!
— Что ж, должна сказать, Анжела, вы без особых усилий разрушаете жизнь своего отца, чтобы удовлетворить свои сентиментальные прихоти. Должно быть, приятно иметь детей, которые так помогают тебе в старости.
Анжела вспомнила слова мистера Фрейзера о долге перед отцом — и во второй раз за этот день вздрогнула от насмешки леди Беллами; но поскольку она промолчала, гостье ничего не оставалось, как оставить эту тему и проститься.
Однако перед отъездом леди Беллами перекинулась несколькими словами с Филипом, напомнив ему о серьезном состоянии здоровья Джорджа и условиях завещания его отца, а также о том, что он должен оказывать давление на Анжелу. Она была несколько — впрочем, не сильно — удивлена, когда он отказался, заявив:
— Я не знаю, до каких глубин вы дошли в этом деле, и не мое дело расспрашивать вас об этом, но я выполнил свою часть сделки и надеюсь, что вы выполните свою. Если вы сумеете заключить брак Анжелы с Джорджем, здоровым или больным, на тех условиях, о которых я с ним договорился, я не стану чинить препятствий; но что касается моих попыток принудить Анжелу к этому, то я никогда не возьму на себя такую ответственность, да и она не станет меня слушать. Если она сама заговорит со мной на эту тему, я расскажу ей, как подобное решение может пойти на пользу семье, и предоставлю ей самой решать эту проблему. Более ничего от меня не ждите.
Глава LII
Через три дня после разговора с леди Беллами Анжела получила письмо следующего содержания:
«Айлворт-Холл, Роксем, 2 мая.
Дорогая Анжела,
моя добрая и преданная подруга, леди Беллами, рассказала мне, что говорила с вами о предмете, который очень близок моему сердцу, и что вы решительно отказались иметь с этим предметом что-либо общее. Конечно, я знаю, что это дело целиком и полностью находится в вашей компетенции, но все же осмелюсь изложить вам следующее. Я знаю, что между нами были некоторые болезненные моменты — моменты, о которых при нынешних обстоятельствах лучше было бы и вовсе забыть. Итак, во-первых, я прошу вас выбросить их из головы и судить о том, что я предлагаю, с совершенно иной точки зрения.
Я пишу, Анжела, чтобы просить вас выйти за меня замуж, это правда (так как, к сожалению, мое здоровье не позволяет мне просить вас лично), но это совсем не то предложение, которое я сделал вам в переулке, когда вы так сурово мне отказали. Теперь я лишь хочу, чтобы брак этот состоялся, чтобы я мог избежать строгих положений завещания вашего деда, которое, хотя и запрещает мне вернуть эти поместья обратно вашему отцу или его потомству, к счастью, не запрещает фиктивной продажи и урегулирования при этом суммы или чего-либо еще. Однако я не стану беспокоить вас этими юридическими подробностями.
Короче говоря, я занял место вашего отца в юности и теперь стремлюсь сделать все, что в моих силах, чтобы исправить это, но в настоящее время совершенно не в состоянии это сделать. Независимо от этого, мне больно думать о том, что поместье уйдет из рук старинного рода, и я хотел бы быть уверенным, что вы, единственная женщина, к которой я испытывал настоящую привязанность, когда-нибудь вступите во владение им. Конечно, как вы понимаете, брак был бы не более чем формальностью, и если, как мне сказали, вы возражаете против того, чтобы он прошел через церковные церемонии, его можно было бы узаконить просто в конторе.
Пожалуйста, поймите, Анжела, что я не хочу давить на вас: вам и только вам решать. Но вы должны принять решение побыстрее, потому что я умираю и хочу так или иначе выкинуть этот вопрос из головы, чтобы иметь возможность полностью посвятить себя рассмотрению вопросов, куда более важных для человека в моем положении, нежели женитьба и замужество.
