— Анжела, не говори так, это я должен был преклонить перед тобой колени! Да, ты была права, назвав себя «королевой счастья»…
— Тише! Не переоценивай меня, иначе твое разочарование будет еще более болезненным. Пойдем, Артур, пойдем домой.
Он встал и пошел с ней, погруженный в радостные мечты, на время лишившие его дара речи. В дверях она пожелала ему спокойной ночи и… — о, счастье! — подставила ему свои губы для поцелуя. Затем они расстались, их сердца были слишком полны, чтобы говорить. Однако Артур все же задал ей один вопрос:
— Что привело тебя сегодня на могилу матери?
Она посмотрела на него со странным смешанным выражением застенчивой любви и веры на лице и ответила:
— Ее дух, который привел меня и к твоему сердцу…
Глава XXVII
Выздоровление Джорджа после того, как врачи уже оставили всякую надежду на него, было достаточно чудесным, чтобы предположить, будто некая сила решила — возможно, руководствуясь принципом не врача, а палача — дать ему веревку подлиннее; однако в действительности объяснение, скорее всего, было более приземленным, и связать его следовало с более прозаическими причинами, а именно — с заботливым уходом за больным, который обеспечила ему леди Беллами. Если бы не ее забота, пациент почти наверняка присоединился бы к своим предкам на Братемском кладбище. Дни и ночи напролет она присматривала и ухаживала за ним, почти не отвлекаясь на сон и совершенно не обращая внимания на опасность заражения; в конце концов, она победила лихорадку и вырвала Джорджа из пасти могилы. Нечасто преданность женщины побеждала в подобной борьбе!
В понедельник, последовавший за событиями, описанными в предыдущей главе, Джордж, находившийся на стадии уверенного выздоровления (хотя ему и было запрещено выезжать за границу в течение еще двух недель), сидел внизу, наслаждаясь теплым солнечным светом и ощущением возвращающейся к нему жизни и бодрости, постепенно разливавшимся по его венам; леди Беллами вошла в комнату, неся какое-то лекарство.
— Вот твое тонизирующее средство, Джордж; это последняя доза, которую ты получаешь из моих рук, ибо после ленча я возвращаюсь к своему безутешному мужу.
— Но я не могу позволить тебе уехать, я еще недостаточно здоров!
— Я должна ехать, Джордж; люди начнут болтать, если я задержусь здесь еще немного.
— Ну что ж, наверное, так и надо, — угрюмо откликнулся он. — Но я должен сказать, что ты, по-моему, не слишком заботишься о моем комфорте. Кто будет за мной теперь присматривать, хотел бы я знать? До выздоровления мне еще далеко — очень далеко!
— Поверь, — мягко сказала Анна Беллами, — мне очень жаль расставаться с тобой, и я рада, что помогла тебе, хоть ты об этом и не задумываешься.
— О, я очень благодарен тебе, но не могла же ты оставить меня гнить от лихорадки в полном одиночестве, не присмотрев за мной?
Она вздохнула и ответила:
— Ты вряд ли сделаешь для меня так много.
— Да ладно тебе, Анна, не надо сентиментальничать. Прежде чем ты уедешь, мы должны поговорить об Анжеле. Ты уже предприняла какие-нибудь шаги?
Леди Беллами вздрогнула.
— Как? Ты все еще настаиваешь на этом проекте?
— Ну естественно! Мне казалось, что вся моя болезнь была одним долгим сновидением о ней. Я настаиваю больше, чем когда-либо.
— И ты все еще хочешь, чтобы я играла намеченную тобой роль? А знаешь ли ты, Джордж, что во время твоей болезни бывали моменты, когда мне достаточно было бы ослабить свое внимание хоть на пять минут — и перевесила бы совсем другая чаша весов? Ведомо ли тебе, что однажды я не сомкнула глаз в течение пяти ночей подряд? Взгляни на меня — я выгляжу исхудалой и измученной, это все оттого что я без отдыха ухаживала за тобой. Я спасла тебе жизнь. Не станешь же ты после этого принуждать меня к этому противоестественному поступку!
— Моя дорогая Анна, даже если бы ты пятьдесят раз спасла мне жизнь, я все равно заставил бы тебя это сделать. Ах, нет никакого смысла смотреть на этот сейф. Я не сомневаюсь, что ты взяла мои ключи и обыскала его, пока я болел, но я был быстрее тебя. Я заранее перепрятал письма, когда узнал, что ты приедешь ухаживать за мной. Сейчас они снова там. Как ты, должно быть, была разочарована!
С этими словами он усмехнулся.
— Лучше бы я дала тебе умереть, злобное и неблагодарное чудовище! — воскликнула леди Беллами, топая ногой; слезы досады показались у нее в глазах.
— Письма, моя дорогая Анна! Не забудь, ты должна заслужить их. Я очень благодарен тебе за заботу, но бизнес есть бизнес.
Она немного помолчала, а потом заговорила своим обычным тоном:
— Кстати, если уж речь зашла о письмах, то сегодня утром тебе пришло письмо, написанное рукой твоего кузена Филипа и с лондонским штемпелем. Ты прочтешь его?
— Прочту ли я его? Разумеется, всё, пришедшее от отца моей возлюбленной — свято!
Она принесла письмо и отдала ему. Джордж прочел его вслух. После целой страницы поздравлений с выздоровлением начиналось самое интересное.
«…А теперь я хочу сделать тебе предложение, а именно — выкупить у тебя Айлворт. Я знаю, что это место тебе неприятно и, вероятно, будет вдвойне неприятно после столь тяжелой болезни; но если ты хочешь сохранить за собой дом и землю вокруг него, то я не особенно стремлюсь приобрести их. Я готов предложить хорошую цену…»
— Раньше я увижу, как его повесят, — хмыкнул Джордж. — Откуда у него деньги?
— Наверное, накопил, пуская в рост.
— Ну, во всяком случае, меня он не подкупит. Нет, нет, мастер Филип, я не настолько люблю вас, чтобы так поступить.
— А тебе не кажется, — холодно заметила леди Беллами, — что ты держишь в руках рычаг, который может устранить все препятствия, связанные с этой девушкой?
— Клянусь Юпитером, ты права, Анна. Нужно доверять женскому разуму. Но я не хочу продавать поместье, пока меня к этому не вынудят.
— Ты бы предпочел расстаться с землей — или отказаться от своего намерения жениться на Анжеле Каресфут?
— А почему ты об этом спрашиваешь?
— Потому что тебе придется выбирать между ними.
— Тогда, пожалуй, я продам поместье.
— Тебе лучше отказаться от этого, Джордж. Я не суеверна, но обладаю знаниями о некоторых вещах, непонятных тебе, и я не предвижу ничего, кроме катастрофы…
— Раз и навсегда запомни, Анна: я не откажусь от Анжелы, пока дышу, и клянусь, что разоблачу тебя, если ты мне не поможешь!
— Я ваша покорная служанка… Можешь на меня рассчитывать. Раб на галере гребет быстрее, если над его плечами занесена плеть, — и она холодно рассмеялась.
В этот момент вошел слуга и доложил, что пришел мистер Каресфут, и что он желает поговорить со своим кузеном. Получив указание проводить гостя в гостиную, слуга вышел, а Джордж сердито сказал:
