— Ах! — сказала она. — Я этого не знала, это все усложняет.
Затем она внезапно изменила тон:
— Мистер Каресфут, позвольте мне сказать вам как другу — не упускайте свой шанс в спешке, не идите на поводу глупых идей в том, что касается вашей дочери. В конце концов, кто она такая, чтобы стоять на пути таких серьезных интересов, как ваши? Я говорю вам, он совершенно без ума от нее! Вы можете ставить ему свои собственные условия и сами назначать любую цену.
— Цену?! Да ведь это будет цена за ее тело и душу!
— Ну и что с того? Подобное делается каждый день, только никто не говорит об этом такими словами.
— Кто же подучил вас — вас, которая сама когда-то была молодой девушкой! — отстаивать подобные убеждения?
— Чепуха! Это прекрасное предложение, а результат принесет пользу всем, особенно вашей дочери. Джордж получит то, что хочет; вы, вернув себе поместье, вернете и свое утраченное положение в обществе, и репутацию, ведь и то, и другое в значительной степени связано именно с собственностью на землю. Мистер Хейгем приобретет немного жизненного опыта, а она — она расцветет, превратившись в знатную даму, и за несколько месяцев научится обожать своего мужа, как и любая другая девушка в подобных обстоятельствах.
— Что же с этого будете иметь вы, леди Беллами?
Женщина весело рассмеялась.
— Я? О, знаете ли, добродетель — сама по себе награда. Я буду вполне удовлетворена, увидев, что все остальные счастливы. Пойдемте, я не хочу сейчас давить на вас в этом вопросе. Подумайте обо всем на досуге. Я только прошу вас не давать окончательного ответа молодому Хейгему, если он попросит у вас руки Анжелы. Подождите до тех пор, пока мы с вами снова не увидимся — скажем, через неделю. Если и тогда вы будете стоять на своем — мы просто забудем об этом разговоре, и никто не потеряет при этом ни пенни.
— Как вам угодно, но я повторяю — я никогда на это не соглашусь! — и с этими словами Филип удалился.
— Твой кузен категорически отказывается от предложения, а Анжела к этому времени, вероятно, уже помолвлена с твоим бывшим подопечным Артуром Хейгемом!
Таков был не слишком многообещающий доклад леди Беллами сгорающему от любопытства больному, прятавшемуся в столовой.
После того, как Джордж выразил свои чувства, вызванные этим сообщением, скорее эмоционально, нежели вежливо, он заметил, что в сложившихся обстоятельствах дела обстоят очень плохо.
— Вовсе нет! — пожала плечами Анна Беллами. — Дела вполне неплохи. Я снова увижусь с твоим кузеном через неделю, и тогда у меня будет готова другая история.
— Зачем ждать неделю, если этот молодой негодяй будет крутиться вокруг моей невесты?
— Затем, что я подлила яду в разум Филипа, а самый надежный яд всегда действует медленно. Кроме того, все плохое уже случилось. До свидания. Я приеду через пару дней, когда полностью составлю свой план. Видишь ли, я ведь очень хочу заработать свои письма…
Глава XXVIII
Насколько крепко спалось паре наших влюбленных в ту памятную субботнюю ночь, пусть решат те, кому посчастливилось — или не повезло — оказаться в аналогичных обстоятельствах.
Однако достоверно известно, что Артур в течение нескольких часов смотрел на луну и другие крупные планеты, пока они не закатились и не предоставили ему возможность найти дорогу к постели в полной темноте, поскольку свеча его догорела. Его размышлениями мы себя утруждать не будем, вернее, не станем вторгаться в его личные переживания. Однако в доме был еще один человек, который той ночью сидел у открытого окна и смотрел на небо — Анжела. Давайте воспользуемся нашей законной привилегией и заглянем в ее мысли.
Любовь Артура застала ее врасплох, но нашла идеальное прибежище в сердце девушки. Все дни и часы, которые Анжела проводила в его обществе, на самом деле были потрачены ею на приготовление этого прибежища. Мы все знаем прекрасную библейскую историю о сотворении мира — о том, как сначала была пустота, и дух бродил по водам, затем возник свет, а затем — жизнь, и наконец, в мир пришел человек, чтобы обратить все созданное в свою пользу. Конечно же, на деле эта история, которая сегодня является универсальным и вечным прообразом и символом всего на свете, на самом деле — не более чем о зарождении и росте совершенной любви в человеческом сердце.
Мертвой зимой почва готовится, чтобы принять семя в свое лоно. Затем приходит весна, и земля покрывается зеленью. Пространство пусто до тех пор, пока солнце внезапно не пронзит его своими лучами и не сделает великолепным; так и сердце холодно и не осознает своих целей, пока дух не устремится к нему, как к воде, и оно не начнет быстро расти, получив цель жизни. И что это будет за перемена! Что общего у цветка с семенем, из которого он вырос, или у полуденного неба с темнотой перед рассветом?
Размышляя в своей комнате, пока ночной воздух овевал ее разгоряченное чело, а рука прижималась к сердцу, как бы желая утихомирить его радостное волнение, Анжела смутно осознавала все это.
Была ли она такой же — душой и сердцем — как месяц назад? Нет, тысячу раз нет. Тогда что же это за таинственная перемена, которая, казалось, потрясла ее до основания? Какой ангел потревожил воды, в которые она так недавно погрузилась? И откуда взялась целительная сила, которую она нашла в этих водах, сила, приносящая покой после смутных тревог последних двух недель, зрение, чтобы видеть единственное благо — свою любовь, быстроту; стремительность, чтобы следовать за ней, и способность выдержать весь этот натиск? О, счастливый, счастливый мир! О милосердный Создатель, напоивший ее из живительного источника! О, Артур, любимый Артур!
По утрам в воскресенье Пиготт имела обыкновение смягчать драконовскую суровость своих неписаных законов за завтраком, который, вообще говоря, начинался не раньше половины девятого. Именно в этот час она явилась, как обычно, — нет, не как обычно, потому что было воскресенье, и на ней было строгое черное платье — и со всей подобающей торжественностью приготовила чай.
Прошло несколько минут, и вошла Анжела, вся в белом, очень красивая в своем простом облегающем платье, но немного бледная и с застенчивым выражением лица.
Она приветствовала свою няню поцелуем.
— Да что это с тобой такое, милочка? — воскликнул Пиготт, чей зоркий глаз заметил перемену, которую она пока не могла определить. — Ты выглядишь… как-то иначе.
— Тише! Я расскажу тебе все по порядку.
В этот момент в коридоре послышались быстрые шаги Артура, сопровождаемые топотом, возвещавшим, что Алек следует за ним. По мере того как шаги приближались, Анжела, бедная Анжела, краснела все сильнее и сильнее, пока Пиготт, наблюдая за ее лицом, не догадалась, в чем причина непривычного облика ее воспитанницы.
Шаги приблизились, дверь распахнулась, Анжела, судя по ее виду, уже готова была провалиться сквозь землю, и зрелище это так заинтересовало Пиготт, что она даже пролила себе на платье горячий чай, чего никогда раньше не делала.
