— О, да, вы прелестнейшее и необузданнейшее создание, и теперь, когда я поймал вас, вы должны меня выслушать.
— Я не стану вас слушать; вам нечего мне сказать, что могло бы меня заинтересовать. Я не стану вас слушать!
Джордж тихо рассмеялся — угрожающим, нервным смехом.
— Я привык поступать по-своему, Анжела, и не собираюсь отказываться от этого теперь. Вы должны и будете меня слушать. Наконец-то у меня появился шанс, и я намерен им воспользоваться. Мне жаль, что приходится говорить так грубо, но за это вы должны благодарить только себя; вы сами довели меня до этого.
Его решимость испугала ее, и она укрылась в доспехах спокойствия и ледяного презрения.
— Я вас не понимаю, — сказала она холодно.
— Напротив, вы прекрасно меня понимаете. Вы вечно избегаете меня; как я ни старался, увидеться с вами мне не удавалось. Может быть, — продолжал он все так же тихо, — если бы вы знали, какой ад кроется в моем сердце и мозгу, вы бы так со мной не обращались. Говорю вам: я терплю адскую муку! — и бледное лицо его исказила судорога, подтверждающая его слова.
— Я не понимаю, что вы имеете в виду, если только вы не пытаетесь запугать и оскорбить меня, как вы это делали раньше, — отвечала Анжела.
Бедняжка, она не знала, что еще сказать; она была не из нервных девиц, но что-то в поведении Джорджа очень пугало ее, и она с тревогой огляделась, чтобы посмотреть, нет ли поблизости кого-нибудь… Однако вокруг было пусто, как на кладбище.
— Вам незачем искать помощи, я не хочу ни пугать, ни оскорблять вас; мое дело к вам достаточно благородно. Я хочу, чтобы вы пообещали выйти за меня замуж, вот и все; вы должны обещать это, я не приму отказа. Вы были созданы для меня, а я для вас; совершенно бесполезно сопротивляться мне, потому что вы должны выйти за меня замуж. Я люблю вас, и по этому праву вы принадлежите мне. Я люблю вас… люблю тебя!
— Вы… любите… меня? Вы?!
— Да! Почему вы так на меня смотрите? Я ничего не могу поделать с этим чувством, вы так прекрасны; если бы вы знали свою красоту, вы бы поняли меня. Я люблю ваши серые глаза, даже когда они вспыхивают и горят яростью, как сейчас. Ах, они еще будут ласково смотреть на меня, и эти сладкие губы, которые сейчас так презрительно изгибаются, еще поцелуют меня… Послушайте, я полюбил вас, впервые увидев в гостиной Айлворта, я любил вас все больше и больше, пока был болен, а теперь я люблю вас до безумия. Так что, как видите, Анжела, вы просто обязаны поскорее выйти за меня замуж.
— Выйти за вас?!
— О! Только не говорите, что вы этого не сделаете никогда, ради бога, не говорите! — воскликнул Джордж, внезапно меняя тон с уверенного на просительный. — Послушайте, я на коленях умоляю вас не говорить этого. — И он действительно бросился на траву и пресмыкался перед ней в безудержном порыве страсти.
Анжела сильно побледнела и ответила ему холодным, тихим голосом, каждый слог которого ранил Джорджа, как удар ножа.
— Это было бы совершенно невозможно по многим причинам, но мне нужно только повторить вам всего одну, о которой вы уже знаете. Я помолвлена с мистером Хейгемом.
— Ба, это ерунда. Я знаю это, но вы же не откажетесь от такой любви, какую я могу предложить вам, из-за легкой привязанности какого-то юнца! Мы сможем быстро от него избавиться. Напишите ему и скажите, что вы передумали. Послушайте, Анжела, — продолжал он, схватив ее за подол платья, — он не богат, у него денег хватает только на то, чтобы содержать себя одного. У меня в пять раз больше денег, и вы поможете мне их тратить. Не выходите замуж за молодого нищего, вы ничего не получите для себя. Вам гораздо выгоднее выйти за меня!
Джордж был убежден — на основании своего опыта общения с женщинами — что любую из них можно купить, если только вы предложите достаточно высокую цену; но, как показало дальнейшее, он вряд ли мог найти худший аргумент для такой женщины, как Анжела. Наоборот, его слова возбудили в ней негодование, которое затмило и страх перед Джорджем, и некоторое сочувствие к очевидной искренности его страданий, которые до сего момента сдерживали девушку. Она с такой силой вырвала у него из рук подол платья, что в руках Джорджа остался лоскут.
— И вам не совестно?! Неужели вам не стыдно так говорить со мной, вам, двоюродному брату моего родного отца… да вы и сами годитесь мне в отцы! — спросила она дрожащим от негодования голосом, и глаза ее наполнились гневными слезами. — Я говорю вам, что моя любовь уже отдана, это было бы достаточным ответом любому джентльмену — а вы отвечаете, что вы богаче человека, которого я люблю. Неужели вы думаете, что женщина думает только о деньгах? Или вы думаете, что меня можно купить, как скотину на рынке? Встаньте немедленно! Ваша жестокость вынуждает меня защищаться и говорить прямо, и потому я говорю вам в последний раз: вы ничего не добьетесь, преклонив передо мной колени. Знайте: я скорее умру, чем стану вашей женой; чем видеть ваше лицо каждый день перед собой, лучше провести всю жизнь в тюрьме; прикосновение змеи было бы мне более приятно, чем ваше! Вы мне попросту ненавистны. Теперь, когда вы слышали мой ответ, я прошу вас подняться и пропустить меня.
Выпрямившись во весь свой величественный рост, с раскрасневшимся от волнения лицом и сверкающими презрительным огнем ясными глазами, все еще сжимая в руке ветку благоуханной жимолости, Анжела представляла странный контраст с несчастным человечком, скорчившимся у ее ног, раскачивавшимся взад и вперед и стонавшим. Джордж снял шляпу и закрыл лицо дрожащими руками.
Поскольку он не хотел или не мог двигаться, она оставила его там и, проскользнув в живую изгородь, исчезла из виду. Когда она была уже далеко, Джордж пошевелился; поднявшись и подобрав шляпу, упавшую на землю, он первым делом погрозил кулаком в ту сторону, где скрылась Анжела, а затем судорожно и жадно поцеловал обрывок ее платья, который все еще сжимал в кулаке.
Она представляла странный контраст с несчастным человечком, скорчившимся у ее ног
— Вы еще выйдете за меня замуж, моя прекрасная леди! — прошипел он сквозь зубы. — И если я не отплачу вам за все ваши нежные слова с лихвой, то меня зовут не Джордж Каресфут!
«Ах, Артур, — уныло думала Анжела, пробираясь в свою комнату, — если бы я только знала, где ты, я бы последовала за тобой, невзирая ни на какие обещания… Нет никого, кто мог бы мне помочь, никого! Все они в сговоре против меня — даже мой собственный отец».
Глава XXXIX
Несмотря на хвастливые угрозы за спиной Анжелы о том, что он заставит ее выйти за него замуж, невзирая на все ее сопротивление, Джордж вернулся домой в тот вечер очень расстроенный всем этим делом. Как ему заставить эту гордую женщину склониться и подставить шею под его ярмо, как разорвать крепкую нить ее верности отсутствующему возлюбленному? Со многими девушками в такой ситуации можно было бы найти выход, но Анжела не была обычной девушкой. Он пытался, и леди Беллами пыталась, и они оба потерпели неудачу, а что касается Филипа, то он не принимал активного участия в этом деле. Что еще можно было сделать? Единственное, что пришло ему в голову, — заставить леди Беллами напрячь ее изощренный мозг и поискать новое средство. Руководствуясь этой мыслью, он тотчас же послал леди Беллами записку с просьбой приехать к нему в Айлворт на следующее утро.
