— Должен ли я понимать это так, что мое предложение решительно отвергнуто? — сухо спросил лорд Минстер.
— Боюсь, что так, и я уверена, что вы, поразмыслив, поймете, что мы совершенно не подходим друг другу.
— Возможно, миссис Карр, возможно; в настоящее время я вижу только, что у вас была прекрасная возможность, но вы ею не воспользовались. Мое единственное утешение в том, что это будет не моя, а ваша потеря, и мое единственное сожаление состоит лишь в том, что я понапрасну тратил время и усилия. Впрочем, завтра должен прибыть корабль, я отплыву на нем.
— Мне очень жаль, что я вынудила вас прибыть сюда, лорд Минстер, и еще больше жаль, что вы вынуждены прервать свое пребывание здесь. Прощайте, лорд Минстер; надеюсь, мы расстаемся друзьями?
— О, разумеется, миссис Карр. Желаю вам доброго утра, миссис Карр, — и с этими словами его светлость навсегда удалился из жизни Милдред.
— Вот и уходит мой шанс стать женой премьер-министра и войти в историю, — задумчиво сказала эта дама, глядя, как высокая фигура неуклюже шагает по аллее. — Что ж, я рада этому. С таким же успехом я могла выйти за говорящий манекен, произносящий исключительно радикальные речи.
На следующий день Артур снова встретился в городе с леди Флоренс.
— Где вы были, леди Флоренс? — спросил он.
— Провожала брата, — отвечала она без малейших признаков глубокой скорби по этому поводу.
— Как, он уже уехал?
— Да, ваша приятельница миссис Карр слишком много сделала для отъезда бедного Джеймса.
— Что? Вы хотите сказать, что он сделал ей предложение?
— Да, и получил больше, чем смог вынести.
— Он ранен в самое сердце?
— Он — нет, но его тщеславие — да. Видите ли, мистер Хейгем, дело обстоит так: мой брат вполне может быть великим человеком, столпом государства и все такое прочее. Я не говорю, что это не так — но из личного опыта я знаю, что он ужасный педант и полагает, будто женщины — это механизмы, созданные для того, чтобы способствовать комфорту вашего благородного пола. Ну вот, теперь он вынужден спуститься на одну — две ступеньки, только и всего, но ему это не нравится. До свидания, я тороплюсь.
Леди Флоренс была очень откровенна.
Глава XLIII
Примерно через неделю после отъезда лорда Минстера Милдред предложила внести некоторое разнообразие в их ежедневные развлечения, поднявшись в монастырь — здание, расположенное в горах, в нескольких тысячах футов над городом Фуншал; добраться туда предполагалось в паланкинах или, скорее, гамаках, подвешенных на длинных шестах. Артур, никогда еще не путешествовавший в таких роскошных экипажах, ухватился за эту идею, и даже мисс Терри, узнав, что ее повезут, не стала возражать. Участвовать в экспедиции согласились и некие молодожены, с которыми миссис Карр была знакома еще в Лондоне — они приехали на Мадейру, чтобы провести здесь медовый месяц. Леди Флоренс тоже приглашали, но, к большому разочарованию Артура, она не смогла приехать. Отправиться в путь решили завтра же утром.
Когда длинная вереница качающихся гамаков, каждый из которых несли два крепких носильщика, была выстроена, и отважные путешественники устроились в них поудобнее, образовалась действительно довольно внушительная процессия, во главе которой несли самый большой гамак — в нем мисс Терри горько и громко жаловалась, что «эта штука раскачивается» и вызывает у нее тошноту.
По мнению Артура, было что-то женственное в том, чтобы позволить двум вспотевшим простолюдинам тащить себя, сильного, деятельного человека, по крутым, как стена дома, холмам; поэтому, несмотря на жару, он, к величайшему удовольствию своих носильщиков, предпочел покинуть гамак и идти пешком. Новобрачный последовал его примеру, и некоторое время они шли вместе, пока, наконец, последний не пристроился к паланкину своей молодой жены и, подавленный столь долгой разлукой, не взял ее за руку между занавесками. Не желая вмешиваться в их супружеское счастье, Артур, в свою очередь, подошел к миссис Карр, которую несли во втором паланкине ярдах в двадцати позади мисс Терри. Вскоре после этого они заметили сигнал бедствия, поданный этой достойной дамой, чья рука яростно размахивала зеленой вуалью из-за занавесок гамака, который немедленно замер.
— В чем дело? — воскликнули Артур и Милдред, едва добравшись до места предполагаемого бедствия.
— Моя дорогая Милдред, будьте так добры, скажите этому человеку (указывая на переднего носильщика, толстого, и довольно одышливого), что он не должен больше нести меня. Мне нужен более выносливый человек. Мне прямо дурно становится, когда я вижу, как он пыхтит, дует и истекает потом у меня под носом, словно только что выловленная рыба!
Реалистическое описание мисс Терри внешности ее носильщика, действительно, мягко говоря, несколько вялого и мокрого, не было преувеличением. Но ведь и сама она, как хорошо помнил Артур, отнюдь не была легкой, как перышко, особенно когда, как в данном случае, ее приходилось тащить вверх по склону почти отвесного холма длиной в несколько миль, что не могло не отразиться на внешнем виде носильщика.
— Моя дорогая Агата, — смеясь, ответила Милдред, — что же делать? Конечно, этому человеку жарко, вы отнюдь не легки, как перышко, но что же нам теперь делать?
— Не знаю, но я не желаю продолжать путь с ним дальше, это просто отвратительно; он может вылиться, словно садовая лейка.
— Но другого мы здесь не найдем.
— Тогда он должен остыть, пусть другие подойдут и будут обмахивать его. Я не двинусь дальше, пока он не обсохнет, и точка!
— Ему потребуется несколько часов, чтобы остыть, а тем временем мы будем поджариваться на этой раскаленной дороге. Вы должны взять себя в руки, Агата.
— Придумал! — воскликнул Артур. — Мисс Терри должна развернуться лицом к спинке гамака, и тогда она не будет видеть носильщика.
Приложив некоторые усилия, обиженную даму уговорили согласиться, и процессия снова тронулась в путь.
Достигнув места назначения, они устроили пикник, как и договаривались, а затем разошлись в разные стороны: молодожены направились в одну сторону, Милдред и Артур — в другую, а мисс Терри осталась охранять тарелки и приборы.
Вскоре Артур и Милдред подошли к небольшой, почти английской на вид рощице из сосен и дубов, которая тянулась вниз по пологому склону и заканчивалась на крутом берегу, где огромные папоротники и роскошные местные цветы сплетались, образуя прекрасное укрытие от жары. Здесь они сели и стали смотреть на великолепный, многоцветный пейзаж на фоне изумрудного океана.
— Какой красивый вид, — сказал Артур. — Посмотрите, Милдред, как темнеют заросли сахарного тростника на фоне зелени виноградных лоз и как красиво красные крыши города выглядывают из рощи фруктовых деревьев. Видите ли вы огромную тень, отбрасываемую на море этим утесом? Как глубока и прохладна вода под ним, и как она сверкает там, куда падает солнце.
