Побудительные мотивы «тройки критиков» предельно ясны. Екатерина II, свергнувшая супруга и молчаливо одобрившая его убийство кучкой гвардейской сволочи, более всех остальных нуждалась в том, чтобы создать образ кретина и предателя русских интересов. Дашкова – ее сподвижница по перевороту, а кроме того, княгиней двигали чисто личные причины (любовницей Петра, крестного отца Дашковой, была ее родная сестра Елизавета Воронцова). Болотов – давний приятель Григория Орлова. Все трое задним числом поливали грязью покойника – и, скорее всего, сами верили в то, что писали…
Хотя шитые белыми нитками места видны невооруженным глазом. Типичнейший пример: до своего вступления на престол Екатерина выражалась о муже следующим образом: «Тогда я впервые увидела великого князя, который был действительно красив, любезен и хорошо воспитан. Про одиннадцатилетнего мальчика рассказывали прямо-таки чудеса». В окончательном варианте своих «Записок», десятилетия спустя, императрица решительно «меняет показания»: «Тут я услыхала, как собравшиеся родственники толковали между собою, что молодой герцог наклонен к пьянству, что приближенные не дают ему напиваться за столом». С великолепным пренебрежением к логике Петр в одном месте обвиняется в «неспособности исполнять супружеский долг», а в другом – в амурах с Елизаветой Воронцовой, на которой, вот наглость, возмечтал жениться (учитывая, что Екатерина к тому времени меняла любовников, как перчатки, откровенно пренебрегая мужем, желание Петра вступить в новый брак вовсе не выглядит ни странным, ни глупым
[85]
).
Дашкова, поддерживая легенду о «глупости» Петра, сама же приводит высказывание, с которым к ней однажды обратился Петр: «Дочь моя, помните, что благоразумнее и безопаснее иметь дело с такими простаками, как мы, чем с великими умами, которые, выжав весь сок из лимона, выбрасывают его вон» [54].
Впоследствии все произошло именно так: императрица отбросила Дашкову, как выжатый лимон…
Болотов, собравший немало анекдотов о «ничтожном» монархе и отстаивавший версию о «всенародном возмущении» императором, однажды проговаривается: «Как вдруг получаем мы то важное и всех нас до крайности поразившее известие, что произошла у нас в Петербурге известная революция…» «Не могу и поныне забыть того, как много удивлялись все тогда такой великой и НЕОЖИДАННОЙ перемене, как и была она всем поразительна…» [16].
Прав ли Болотов, утверждая, что Петр «возбудил в народе на себя ропот и неудовольствие», «сие народное неудовольствие было велико»?
Никоим образом. Сохранившиеся свидетельства рисуют совершенно иную картину. Впрочем, начнем по порядку и подробно рассмотрим главные обвинения (они же – мифы) против Петра.
Миф 1. «Петр питал нездоровое поклонение перед Фридрихом и предал интересы России, отдав Фридриху завоеванную русскими Восточную Пруссию. Общественное мнение России было возмущено миром с Пруссией».
Начнем с того, что никакого «общественного мнения» в России тогда не существовало и существовать не могло. Как не существовало ничего подобного в других абсолютистских державах – во Франции, в Пруссии, Австрийской империи. В те годы только Англия могла похвастаться тем, что можно назвать общественным мнением: независимые газеты, независимые депутаты парламента (правда, при необходимости редакторов запросто ставили к позорному столбу, а депутатов отправляли за решетку, но это уже другая история).
Быть может, «всенародное возмущение» охватило русские полки, воевавшие с Фридрихом?
Позвольте этому не поверить. Солдат всегда, везде, во все времена радовался окончанию войны – только безумец может испытывать сожаление, узнав, что идти на смерть отныне не придется. Тем более, что речь шла не о войне ради защиты родины от вторгшегося неприятеля, – вряд ли русский солдат знал толком, ради чего его погнали за тридевять земель и заставили сражаться с пруссаками. Разумеется, русские в этой войне проявили самый высокий героизм – но цели войны были их пониманию чужды.
У России просто-напросто не имелось своих поводов для войны, не было меж Пруссией и Россией противоречий, требовавших решения посредством войны! В Семилетнюю войну Россию откровенно втравили Англия и Франция, использовав в качестве неисчерпаемого резерва пушечного мяса, для решения своих проблем. Не зря императрица Елизавета Петровна долго и упорно противилась объявлению войны Пруссии, но ее буквально вынудила к этому придворная клика во главе с великим канцлером Бестужевым, продажной шкурой, бравшей взятки едва ли не со всех европейских дворов. «Союзники» России преследовали свои цели, а канцлер Бестужев отрабатывал «дачи» – только и всего…
Безусловно, Петр III относился к Фридриху с нескрываемым уважением, но почему он не имел права уважать одного из лучших европейских полководцев того времени? Нелишне вспомнить, что сама Дашкова называла Фридриха «самым великим государем».
Сцены, когда Петр якобы целовал портрет Фридриха или становился перед ним на колени, – не более чем злые анекдоты. Прилежно записавший их Болотов честно признавался: «Самому мне происшествия сего не доводилось видеть, а говорили только тогда все о том». О многом можно сказать именно так: никто не видел, но все говорили…
Будучи еще великим князем, Петр, по свидетельству Штелина, «говорил свободно, что императрицу обманывают в отношении к прусскому королю, что австрийцы нас подкупают, а французы обманывают. Мы со временем будем каяться, что вошли в союз с Австрией и Францией».
Последующие события доказали, что эти слова были прямо-таки пророчеством. Французская армия дважды вторгалась на территорию России, а Австрия всегда вела враждебную России политику (взять хотя бы классический пример, когда во время Крымской войны пришлось держать на австрийской границе целую армию, чтобы предупредить вполне возможное вторжение). И наоборот: с 1762-го по 1914-й год не было ни единого военного конфликта меж Пруссией (Германией) и Россией. Да и война 1914-го года – если вдуматься, трагическое недоразумение, по большому счету, ненужное обеим державам…
До сих пор никто из историков, писавших о русско-прусской войне, не придавал нового значения так называемому делу Зубарева, одной из загадок XVIII века…
Напомню вкратце. В Пруссии был задержан тобольский мещанин Иван Зубарев, старообрядец, имевший какие-то дела с тамошними собратьями по вере. Согласно официальной версии, он был завербован прусской разведкой, получил даже патент на чин полковника прусской службы – и отправлен в Россию, будто бы устроить там бунт против Елизаветы, освободить из заключения в Холмогорах свергнутого императора Иоанна Антоновича. Причем в Холмогоры якобы должны были приплыть на помощь прусские военные корабли…
Дело Зубарева всегда вызывало интерес своими странностями: по сохранившимся свидетельствам, с тоболяком отчего-то обошлись в России предельно мягко – всего-навсего отправили в ссылку, а там, по некоторым данным и вовсе простили. Именно эта мягкость позволила некоторым историкам выдвинуть версию, что мнимый раскольник был русским разведчиком, внедрившимся в секретную службу Фридриха.
