Усилители. То же самое слово, которое он употребил в моем видении, когда говорил с Декланом о похищении костей Ракель. И тут все, что касается недавних убийств, встает на свои места. Лэтам убивает людей, чтобы заполучить как можно больше особенно мощных костей. Быть может, именно благодаря им он так много знает о нашей семье – он гадал на костях-усилителях, чтобы увидеть наши будущие пути. Но тогда зачем ему понадобились кости моего отца? Ведь папа не был жестоко убит, а значит, его кости не могут быть усилителями.
– Мы не так уж отличаемся друг от друга, твоя мать и я, – продолжает Лэтам. – Просто для моих чар нужно, чтобы она была мертва. И, боюсь, ты тоже. Когда ваши кости окажутся у меня, я смогу увидеть все, что мне нужно, взять под контроль все, что мне захочется, – и прошлое, и настоящее, и будущее.
– Это ничего тебе не даст, – спокойно произносит матушка. – Прошлое не изменишь, какой магической силой ты бы ни обладал. То, что произошло с Эвелиной…
– Не произноси ее имени. – Лицо Лэтама искажается от ярости. – Ты даже не представляешь, что я могу сделать.
Мое сердце так колотится, что, кажется, готово выпрыгнуть из груди. Наше время почти на исходе. Надо надавить на слабое место. И я поворачиваюсь к Деклану:
– Что он тебе пообещал? Деньги?
Деклан дергается. Вид у него такой, словно ему не по себе, так, может быть, до настоящего момента Лэтам не раскрывал ему весь свой план? Не осталось ли в нем какого-то чувства ко мне? Если да, я, возможно, сумею этим воспользоваться.
– Значит ли это, что наши отношения были ложью от начала до конца? – вопрошаю я. – Были ли у тебя какие-то чувства ко мне до того, как к тебе обратился Лэтам, или ты все это время попросту играл роль?
Он не отвечает, но переминается с ноги на ногу. Нервно облизывает губы.
– Хватит болтать. – В голосе Лэтама отчетливо слышится раздражение. – Деклан, дай мне нож.
Но Деклан не двигается.
– Он использует тебя, – продолжаю я. – Неужели ты в самом деле думаешь, что он оставит тебя в живых после того, что ты сейчас услышал?
Деклан переводит взгляд на Лэтама и крепче сжимает нож. Кажется, рукоять ножа сделалась скользкой от его пота. Он моргает. Ага, он уже почти созрел. Нужно только немного его подтолкнуть.
– Он уже получил от тебя все, что ему было нужно, Деклан. Как только мы умрем, он прикончит и тебя.
Лэтам протягивает руку ладонью вверх:
– Дай его сюда.
Деклан колеблется, и я использую этот момент, чтобы с разбега врезаться в его бок и оттолкнуть его от Лэтама. От толчка скользкая рукоять выпадает из его руки, и я, схватив большую вазу, обрушиваю ее на его голову. Деклан мешком валится на пол. Я кидаюсь к ножу, хватаю его, во мне начинает подниматься волна торжества.
И тут за моей спиной раздается смех, от которого стынет кровь.
Саския Заклинательница костей
Наш план не сработал. Лэтам опередил нас и успел схватить матушку. У меня сжимается сердце, когда я смотрю на нее, привязанную к стулу, стоящему посреди зала заседаний совета, когда вижу в руке Лэтама нож. Брэм встает передо мной, загородив меня своим телом.
– Не выходи из-за моей спины, – говорит он.
Зал оглашается смехом Лэтама.
– Надо же, Саския притащила с собой своего собственного Костолома. Ну разве это не прелестно, Делла?
Матушка не удостаивает его вниманием. Ее взгляд устремлен на меня.
– Разве ты не получила мое письмо?
– Получила.
– И все равно явилась сюда? Саския, я же велела тебе не возвращаться. – Ее глаза гневно горят.
Я много раз представляла себе, как увижу матушку снова. Эта мысль была словно серебряная монета в моем кармане, которую я нащупывала опять и опять, чтобы удостовериться в том, что она никуда не делась и по-прежнему находится там. Я рискнула всем, чтобы оказаться здесь. Чтобы предупредить ее. Я надеялась, что она будет благодарна, что она будет гордиться мной. И совсем не ожидала, что мое появление ее разозлит.
– Твоя дочь явилась сюда, чтобы спасти тебя, и так-то ты ее благодаришь? – В голосе Лэтама звучит возмущение, разумеется, притворное. Но впечатление такое, словно он отлично знает, на каких струнах моего сердца нужно играть, чтобы извлечь наиболее надрывный звук. Как же досадно, что он видит меня насквозь, хотя это было не под силу даже моей матери.
– Лэтам, ты сошел с ума, – говорит матушка. – Сколько бы магической силы ты ни заполучил, ты не сможешь изменить того, что случилось с Эвелиной.
Я перевожу взгляд с него на нее и обратно. Он сжимает кулаки – видно, что имя Эвелина действует на него. Я вспоминаю выцветшую красную метку на его запястье и то, что он сказал мне во время одного из наших уроков: Я любил ее, но правила, установленные Верховным советом, не позволили нам быть вместе.
– О, Делла, давай не будем делать вид, будто мы с тобой так уж отличаемся друг от друга. Вспомни, на что ты пошла, чтобы изменить судьбу Саскии. И все же, все же…
– Развяжи ее. – Голос Брэма дрожит от ярости, руки сжались в кулаки. – Сейчас же.
Глаза Лэтама изумленно округляются. Одна его нога резко сгибается в колене.
– Не смей, маленький Костолом. Тебе не выиграть этой игры. Ларс?
Костолом постарше засовывает пальцы в кошель, висящий у него на поясе, и, быстро достав оттуда небольшую кость, ломает ее. Одно из ребер Брэма ломается с жутким треском, его лицо бледнеет. Он прижимает руку к боку, но выражение его лица остается таким же сосредоточенным. Ларс кряхтит от боли.
– Саския, – шипит матушка. – Беги!
Я качаю головой.
– Я тебя не оставлю. – Я перевожу взгляд на Брэма, сражающегося с Ларсом. – И его тоже.
– Пожалуйста, – умоляет она. – Пожалуйста, уходи. Пока они заняты.
Вместо этого я подхожу ближе, чтобы лучше разглядеть узлы на ее руках. Возможно, если мне удастся развязать ее запястья, у нас появится шанс убежать.
Ларс врезается в возвышение, на котором заседает совет. Брэм бросается на него, срывает с его пояса кошель с костями и отбрасывает его. Взгляд Лэтама мечется между ними, затем падает на меня. Ему нужно вернуть своему Костолому кошель с костями, иначе Брэм одолеет его.
Лэтам тычет пальцем в мою сторону:
– Не двигайся с места!
Но едва он отводит глаза, я подбегаю к матушке. Веревки стерли кожу на ее запястьях до крови – она явно пыталась освободиться от них.
Брэм вскрикивает, я смотрю на него и вижу, что на лице его выступил пот, но он по-прежнему держится на ногах. Я пытаюсь развязать узлы.
– Оставь меня, – просит матушка – Прошу тебя, Саския. Сделай для меня хотя бы это.
