– Ты говоришь так, будто это худшее наказание на свете.
Ли убирает волосы с лица:
– Это просто странно. Ты можешь себе представить такое в Пекосе? Ты совершаешь какой-то проступок – и тебя отправляют, скажем, стирать спортивную форму. Они не знают о том, что можно после уроков оставлять?
– Да ладно, все не так плохо, – уверяю я друга. Я с удивлением понимаю, что это правда. Конечно, я была не восторге от стирки чужого белья целых две последних недели, но проводить время с Флорой оказалось не так уж ужасно. Там, в горах, между нами растаял лед, и пока все идет неплохо. Я все еще считаю ее вестником хаоса, хоть и элегантным, но отбывать наказание с ней вдвоем мне даже понравилось.
– Хм, а к чему такое выражение лица?
Я моргаю:
– Какое?
– Которое у тебя было только что. Такое мечтательное. Что, нашла себе горца, а, Милл?
– Заткнись, – я закатываю глаза.
Ли качает головой и посмеивается:
– Нет уж, я знаю, какое лицо у влюбленной Милли Квинт, и это было как раз оно. Я все видел и знаю твой секрет.
– Ничего ты не видел и ничего не знаешь, – отрицаю я, но сердце бьется быстрее. Я не просто краснею – я красная как помидор. Это видно даже в крошечном прямоугольничке в углу экрана.
Дверь распахивается, и в комнату врывается Флора. Ее золотой хвост раскачивается из стороны в сторону.
– Ох, ну слава богу! – восклицает она и плюхается на кровать, растеряв всю королевскую грацию. Ли вскрикивает:
– Ой, кто это? Это твоя соседка? Я хочу посмотреть на…
– Ладно, мне пора, люблю-целую, пока! – заявляю я и захлопываю ноутбук.
Я не рассказывала Ли о Флоре. И не говорила, что она принцесса. Но почему-то я думала, что стоит ему на нее посмотреть – и он все поймет.
Хотя, конечно, понимать тут нечего, ни в кого я не влюбилась.
– С кем говорила? – интересуется она, подперев рукой подбородок. В руке она сжимает плотный конверт.
– С папой, – соврала я. Показываю на письмо:
– А это что?
Она открывает конверт. Толстая бумага рвется с приятным звуком.
– А это, моя дорогая Квинт, свобода, – поясняет она. Я игнорирую «мою дорогую» и пытаюсь справиться со странным чувством в груди. Она так со всеми говорит. У нее все дорогуши, милочки и душеньки. Иногда мне кажется, что она просто не может запомнить, как кого зовут.
– Смотри, – она кидает мне визитку. На ней рельефные эмблемы, гербы и искусная каллиграфия. Я едва могу прочитать надпись и возвращаю карточку, поглядывая на нее:
– Это на английском? – спрашиваю я.
Флора тянется за визиткой и хлопает меня по руке.
– Ой, не изображай из себя деревенщину, – возмущается она, но улыбается. – Это приглашение на вечеринку на следующие выходные на острове Скай
[19]. Ее проводит Лорд островов.
Я сажусь обратно на свою кровать и разуваюсь:
– Кто-кто?
– Лорд островов, – повторяет она. Я шевелю пальцами ног.
– Повторить можно сколько угодно раз, но я все равно не понимаю, о ком ты.
Сев на кровати, Флора поджимает ноги под себя. Она в чулках, а на коленке – дырка. Поразительно, как у богини может быть что-то такое человеческое. У меня появляется странное желание протянуть ногу и потрогать дырку пальцем.
Но я сдерживаюсь.
Заставляю себя сосредоточиться на ее лице. Она говорит:
– Для той, кто сознательно выбрал жизнь в Шотландии, ты не слишком-то много знаешь о ней.
Я улеглась в кровать, отодвинувшись подальше от дырки в чулке. От кружочка бледной кожи, от которой так сложно оторвать взгляд.
– Я знаю достаточно, – возражаю с обидой. – Мария Стюарт
[20], «Храброе сердце» и так далее.
– Ой, простите меня, эксперт во всем шотландском, – она изображает акцент, преувеличенно растягивая гласные. Я хихикаю:
– Ладно, ладно, только не говори так больше.
Она улыбается, садится на пятки. Приглашение все еще у нее в руках.
– Ладно, позволь просветить тебя. Много-много лет назад, задолго до твоей Марии и «Храброго сердца», острова представляли собой относительно независимое королевство. В основном потому, что от них чертовски далеко от Эдинбурга. И был такой Лорд островов, и он фактически возглавлял Скай, Гебридские острова и… ну, в общем, острова. Ты знаешь.
– Так, – говорю я, но не вполне уверена, что знаю.
– В ооообщеем, – протягивает она, скрестив ноги и откидываясь на кровати, – в шестидесятых они там сильно поднялись из-за нефти или чего-то такого. И они голосовали за то, чтобы у них правил их собственный лорд. Теперь он у них есть, и он устраивает вечеринку. Лорд Генри Бошан. Им пришлось нанять специалистов по генеалогии, чтобы выяснить, чья очередь наследовать этот титул. Очень уж давно у них его не было. И лордом оказался какой-то парень с овечьего ранчо в Австралии.
За окном снова начинается дождь. Его мягкий стук словно окутывает нашу уютную комнату с приглушенным светом.
– Он вроде как король, – продолжает она, – только не всей Шотландии, а группы островов.
Флора усмехается и обмахивает лицо приглашением. Позолоченные эмблемы отсвечивают мне в глаз.
– Только не говори так при моей маме. Он, скорее, просто аристократ, но покруче обычных. У них там нет своей армии, и они не могут полностью отделиться от страны. Но некоторые из их законов отличаются от наших. И нефтяные деньги у них свои. А еще они веселые.
У меня целая куча домашки, с которой неплохо бы разобраться, но это так здорово – сидеть в полумраке с Флорой. Стоит признать, эта история про короля не так уж и ужасна.
– Веселее, чем ты? – спрашиваю я. – Звучит опасно. Возможно, даже незаконно.
Флора подмигивает мне с хитрой улыбкой.
– Они просто не такие строгие, – говорит она. – Итак, Лорд Генри жил на другом конце Земли, а его жена, Леди Эллис, была потрясной тусовщицей в «Свингующем Лондоне
[21]». Мама рассказывала, что там был целый скандал. А по сравнению с их детьми и внуками мы с Себом просто образцовые граждане.
