– Уезжаю после свадьбы. Маме нужны дополнительные руки. Но на самом деле дополнительные глаза.
Я удивленно поднимаю брови, но она отмахивается:
– А, о делах говорить скучно. Так ты из Техаса, верно?
Мы немного говорим о доме – я о Хьюстоне, она о Сан-Диего. Мы соглашаемся в том, что Шотландия – шикарное место, но кошмарно холодное для девушек, привыкших к более солнечному климату.
Тарелки забирают раньше, чем я успеваю все осознать: я это сделала – пережила свой первый королевский ужин.
Теперь мы переходим в танцевальный зал. Начинает играть струнный квартет. У меня скручивает живот. После ужина я осталась целой и невредимой, но теперь еще и танцы!
Наблюдаю за перемещающимися по залу парочками – за элегантными лордом Генри и леди Эллис, и даже Николь здорово танцует с Шербетом.
Я осматриваю людей, стоящих по краям зала, и ищу глазами девушку, которая может быть Тэмзин. Не знаю, почему мне так хочется увидеть бывшую Флоры, но именно этим я и занимаюсь. Может, просто интересно, какая девушка могла бросить Флору. Она тоже похожа на богиню?
Я продолжаю искать. Высокая брюнетка в фиолетовом? Может, она? Или…
Меня аккуратно толкают локтем. Я оборачиваюсь и вижу улыбающуюся Флору.
– Ну? – спрашивает она. – Готова на кружочек по залу? Кажется, несколько парней ищут себе пару.
И правда, какие-то молодые люди ходят по залу в поисках партнерши, но в ужасе от перспективы потанцевать я качаю головой и чуть не падаю в горшок с цветком.
– О, нет-нет, я не…
– Чего нет?
– Я не танцую, – заканчиваю я. Я вспотела, и меня тошнит от одной мысли о танце. – У меня это просто катастрофически плохо получается.
В глазах Флоры пробегает искра. Мне конец.
Она берет мою руку в свою:
– Ну так научим!
Глава 27
Флора тащит меня за руку сначала по одному коридору, потом по другому. Мы проходим мимо высоких окон, выходящих в сад, но я вижу только наши отражения. Меня поражает, насколько широко раскрыты у меня глаза, и как не похожа я сама на себя в этом платье. А может, это и есть я? Только другая версия меня, о существовании которой я даже не подозревала.
Мы подходим к стеклянным дверям с витиеватыми золотыми ручками. Флора открывает одну из них. Меня обдает теплым воздухом и запахом зелени.
– Что это? – спрашиваю я, а она заталкивает меня в помещение и решительно закрывает за нами дверь.
– Оранжерея, – объясняет она. Я смотрю на нее. Она отпускает мою руку. Я потираю руки ладонями, хотя мне не холодно. Наоборот – если мы останемся здесь подольше, я еще больше вспотею.
– Мне нравится, когда ты произносишь несуществующие слова так, будто они существуют, – говорю я ей. Флора смеется, подходит к ближайшему деревцу с несколькими апельсинами.
– Оранжерея, – повторяет она, приподняв апельсин рукой в перчатке, словно ведущая телешоу. – У вас, конечно, такого нет. В прохладном климате приходится изобретать специальные места для выращивания растений. А апельсины когда-то считались роскошью.
– А-а-а, – реагирую я, подходя к другому дереву. – То есть, если ты очень, очень крут, то у тебя дома есть специальная комната для выращивания апельсинов.
Флора элегантно склоняет голову:
– И поэтому она и называется…
– Оранжерея, – заканчиваем мы хором.
Я посмеиваюсь, качаю головой и прохожу дальше, в центр стеклянной комнаты, где повсюду стоят горшки с апельсиновыми деревьями. Пол у меня под ногами не из каменных плит или мрамора, как в остальной части замка, а покрыт плиткой кремового цвета. В центре мозаика с гигантским апельсином и несколькими цветочками. Потолок окрашен так, что похож на ярко-синее средиземноморское небо.
– Очень неожиданное место для далекого северного острова, – замечаю я.
Вдруг Флора оказывается прямо рядом со мной. Она тоже задрала голову и разглядывает потолок. Не знаю, это растения или ее парфюм, но я слышу сладкий изысканный аромат.
– Леди Эллис приказала построить ее, когда приехала сюда, – объясняет Флора, не отрываясь от потолка. – В детстве мы играли в прятки, и я всегда пряталась здесь.
Я оглядываюсь на нее, мои руки все еще скрещены. В этой теплой ароматной комнате полумрак; свет излучают только расставленные по углам шестиугольной комнаты бра. Я осознаю, что здесь очень… романтично.
Прокашлявшись и оторвав взгляд от острых скул Флоры, снова поднимаю взгляд на потолок:
– Ну, значит, с прятками у тебя было не очень. Все же знали, где тебя искать.
Она пожимает плечами одновременно элегантно и небрежно.
– Меня это никогда особо не беспокоило.
В этом вся Флора. Я смеюсь:
– То есть при игре в прятки тебя не волновало, хорошо ли ты спряталась? – я качаю головой. – Это так… похоже на тебя.
Она улыбается знакомой улыбкой:
– А зачем усложнять?
Затем она берет меня за руки, вытаскивает в центр комнаты, прямо под самое большое апельсиновое дерево:
– Хватит болтовни. Давай танцевать.
– А кто будет вести? – спрашиваю я. Флора смотрит на меня взглядом, к которому я никак не привыкну: она одновременно смотрит на меня сверху вниз и приподнимает подбородок.
Но сейчас она не выглядит надменно. Говорит:
– Ну я, естественно.
Мы стоим в этом зимнем саду в пышных платьях, и я медленно вкладываю руку в руку Флоры. Вторую руку я кладу на ее обнаженное плечо. Ее кожа теплая и шелковистая.
Я борюсь с желанием дотронуться пальцем до ее изящной ключицы, напоминая себе, что из всех моих влюбленностей Флора самая опасная по стольким причинам, что не сосчитаешь, но это совершенно вылетает из головы, когда она кладет руку мне на поясницу и притягивает к себе.
Между нами куча слоев юбок. Кто бы не придумал вальс, он наверное не думал о том, каково это – танцевать двум девушкам.
Флора опускает взгляд на эти шелка и хихикает:
– О боже.
Я пытаюсь отстраниться, но ее рука крепче сжимает мою талию и не отпускает меня слишком далеко.
– Это глупо, – начинаю я, покраснев. – Ты не должна…
– Но я хочу, – не унимается она. Она поднимает голову. Мы встречаемся взглядами.
Хотела бы я сказать, что научилась танцевать сразу же, ни разу не отдавила ей палец и избежала неловких движений. Это, конечно, неправда. Я не совсем безнадежна, но в «Танцы со звездами» точно не возьмут.
Мне даже понравилось кружиться с Флорой по теплице, вдыхать висящий в воздухе аромат апельсиновых цветов. Ее диадема сверкает в блеске ламп, и как бы мне ни было тяжело это признавать – мне нравится быть с ней.
