– Спасибо, дорогая. Это взаимно.
Она тянется к стопке и достает журнал, похожий на желтую газетенку.
– Ну, теперь ты знаешь о Себе все.
– Больше, чем хотелось бы.
– И ты жила с Флорой, так что и о ней ты знаешь все, что нужно.
Я, изобразив небрежность, достаю из стопки еще один журнал:
– Никогда не помешает узнать побольше.
Сакс наклоняет голову, пристально и молча разглядывает меня. Забирает у меня журнал, откидывает в сторону и протягивает мне еще один.
– Это спецвыпуск про Флору на ее шестнадцатилетие, – говорит она. С обложки, естественно, улыбается Флора. На ней плащ с клетчатой подкладкой. Какая-то пожилая женщина в толпе дарит ей цветы, а заголовок гласит: «Сладкие шестнадцать».
– Мило, – комментирую я и пожимаю плечами, но уверена, выглядит это как мышечный спазм, – Да, пожалуй, полистаю.
Сакши сдерживает улыбку, а затем похлопывает меня по плечу:
– Забери себе.
Через час я лежу в комнате в одиночестве и внимательно читаю журнал. Хвалебные статейки, воздающие оды Флоре, но все равно здорово увидеть столько ее фотографий разных лет. Флора в платье для крещения. Флора и Себ в детстве, держатся за руки, забавно смотрясь в праздничной одежде. Удивительно нескладная Флора лет в двенадцать, с брекетами, на открытии выставки детской литературы. Чем старше Флора, тем больше рядом с ней красивых девушек. Может, они просто ее подруги. А если что-то большее? Я разглядываю одну блестящую шевелюру за другой, стройные длинные ноги в дизайнерских джинсах, идеальные фигуры в вечерних платьях. Осознаю, что на мне потертые леггинсы и толстовка с надписью: «Грызи гранит геологии».
В дверь стучат, и она тут же открывается. Я наспех засовываю журнал под подушку и разворачиваюсь на спину, схватив «Мельницу на Флоссе».
Это Флора.
– Привет! – восклицаю я.
Она стоит в дверях и подозрительно косится на меня.
– Квинт, – начинает она, – я хотела спросить, не хочешь ли ты спуститься и поделать уроки, но… Ты чего тут делаешь?
Я показываю книжку:
– Читаю вот.
И это в какой-то степени правда.
Она не отрывает от меня взгляд, но, кажется, наконец, принимает этот ответ. Она подходит к моей кровати и плюхается на край. Она хмурится:
– Что это у тебя на кофте написано?
– Это каламбур такой, – говорю я, расправляя кофту. – Грызть гранит геологии. Этот как грызть гранит науки. Геология – наука, а гранит – ее популярное понятие. Видишь, мы тоже умеем шутить.
Я ожидаю, что она опять закатит глаза, но она рассматривает мои камни на комоде:
– Ты, гляжу, обустроилась.
– Ага, – заявляю я и с облегчением добавляю, – наконец разобрала вещи. Как камень с плеч!
Флора разразилась смехом – таким неподходящим принцессе, но таким очаровательным.
А потом, к моему удивлению, она встает и подходит к шкафу, постучав пальцами по некоторым моим экспонатам.
– Я так и не спросила, какой твой любимый?
Из-за начавшегося дождя в комнате стало темно и уютно. Я неловко встаю и подхожу к ней. Она немного выше меня – идеально для того, чтобы положить щеку ей на плечо.
Но я этого не сделаю.
Беру гематит:
– Наверное, вот этот. Во-первых, он магнитится. Это круто. А еще его мне папа подарил, когда мы ездили в Йеллоустоун
[26] в шестом классе. Он мне дорог.
– А этот? – она берет розовый кварц.
Мы стоим очень близко – она наклоняет голову, чтобы рассмотреть минерал, и кончики ее волос касаются моих пальцев.
– А этот просто красивый. Больше в нем нет ничего особенного.
Она улыбается.
– А я думала, что красота – это уже что-то особенное.
– Еще бы, – я фыркаю от смеха, но поднимаю взгляд и осознаю, как близко ее лицо. Ее губы. Я чувствую запах лимонного мыла, ее теплое мягкое дыхание у себя на лице. Стоит мне чуть приблизиться…
И тут мы подпрыгиваем от резкого булькающего звука – это звонок в скайпе. Качаю головой, мое лицо вспыхивает. Я беру с кровати ноутбук и отвечаю на звонок. Это папа. Я улыбаюсь ему, делаю вид, что ничего не произошло.
– Привет!
– Карамелька! – приветствует меня он. Затем на весь экран появляется лицо Гуса – он тоже пытается поздороваться.
Засмеявшись, я сажусь на край кровати. Мы пару минут болтаем про обстановку дома, а Гус агукает и пытается показать мне как минимум три новых игрушки.
Я завершаю звонок, и Флора отходит обратно к двери, наблюдая за мной.
– Ты скучаешь по ним, – заключает она. Я наматываю на палец прядь волос.
– Да ладно? Такое случается со всеми, кто уезжает далеко от семьи. А я не увижу их до Рождества.
Она нахмурилась:
– Разве у вас нет никаких праздников до Рождества, янки?
– День Благодарения, – сообщаю я, плюхаясь на кровать. Журнал зашуршал, и я вздрогнула. Она, кажется, не услышала. – Но ехать домой на два праздника слишком дорого, так что подождем до Рождества.
– Хочешь, я куплю тебе билет? – спрашивает Флора так, будто предлагает одолжить туфли.
– Что?.. Нет, – заикаюсь я. – Я не смогу его принять.
– А почему нет? – спрашивает Флора. Я уставилась на нее. До папиного звонка, когда она расспрашивала про розовый кварц, я на мгновение забыла, что она принцесса. Она была просто красивой девушкой. Для которой купить кому-то билет на трансатлантический рейс – раз плюнуть.
Другими словами, мне она точно не пара.
Журнал под подушкой – лишнее напоминание.
– Просто… это перебор, Флора, – отвечаю я, снова взяв книгу в руки. – Слишком дорого. Нельзя так разбрасываться деньгами.
Я все еще чувствую на себе ее взгляд. В конце концов она произносит:
– Ну ладно.
Опустив книгу, я хмуро смотрю на нее:
– Флора…
– Нет, – отмахивается она, – забей. Просто предложила. Забыли.
Но я замечаю, как она смотрит на меня, когда думает, что я не вижу.
Глава 31
– Если это запоздалый обряд посвящения, то вы уволены – вы мне больше не друзья, – сообщаю я, осторожно двигаясь по коридору. Сакши закрывает мне глаза обеими руками, а Перри ведет меня за руку.
