Корозов отправился на главпочтамт. И угодил в самую точку. Ему подали письмо. Он сунул его в карман, вышел с почты и вскрыл в машине.
В конверте между плотными листами бумаги нашел плоский ключ с номером банковской ячейки. И все. Лишь на одном из листов были размашисто выведены слова: «На имя Глеба Корозова по предъявлении паспорта».
Теперь надо было искать банковский сейф, в каком находились все разгадки. Не сразу, но Глеб нашел этот банк и сейф.
В нем была шкатулка с письмом и роскошным золотым гарнитуром с крупными алмазами, но без перстня. Глеб даже не мог представить всему этому цену.
Письмо Корозов спрятал в карман. В шкатулку положил перстень и оформил аренду новой банковской ячейки. Переложил шкатулку и закрыл ее.
Теперь оставалось прочитать письмо, чтобы окончательно во всем разобраться.
Вышел из банка Глеб с чувством облегчения. Драгоценности были у него. Впрочем, облегчение быстро сменилось огорчением. Ведь теперь только он один становился объектом для охоты преступников, как только они пронюхают, что гарнитур у него. Корозов совершенно не знал, что делать с гарнитуром.
В то же самое время, когда Глеб с двумя охранниками вышел из банка, в одной из машин, какая подъехала к банку следом за его автомобилем, из-за темного стекла пассажирской двери за ним внимательно наблюдали глаза Судоркина. Коромысло сидел за рулем, приговаривая:
— Здесь не возьмем, кореш. Его охрана покрошит нас, как луковицы на жаркое. У него еще в машине бугаи сидят.
— Стоило бы пришить его, да рано. — Не отрывая глаз от Корозова, пробормотал Судоркин. — Будем брать! Но не сейчас, чуть позже!
— Вот я и говорю, кореш, — согласно с облегчением выдохнул Коромысло. — Здесь трудновато пришлось бы нам.
Они поехали следом за авто Глеба, но, проехав небольшое расстояние, Коромысло обнаружил, что за ними прицепился «хвост». Он удивленно объявил Судоркину:
— Ты глянь, братан, кажется «хвоста» за собой тянем.
Оглянувшись, тот смотрел долго, и тоже был озадачен. Проговорил:
— Маячит. Может, это за Корозовым? — скомандовал. — А ну, проверь!
Круто уйдя в сторону, Коромысло запетлял по другим улицам и переулкам. Сделав все это, и, догадываясь, куда едет Корозов, опять догнал автомобиль Глеба. Но проехал совсем немного и снова заметил в зеркало заднего вида ту же самую синюю машину. Крякнул, сплюнул:
— Опять он сзади, кореш! Что-то не по душе мне это! Неужто за нами сечет, кто бы это мог быть? Надо разобраться, а то кошки заскребли.
— Тормозни, посмотрим, — достал ствол Судоркин.
Но синяя машина, не доезжая до них метров тридцать, тоже прижалась к бордюру. Коромысло потрепал ладонью затылок, вытащил пистолет и вопросительно уставился на Вольдемара:
— Ну, что, дадим хвостам жару?! Жаль только Корозова упустили.
— К черту Корозова! — отмахнулся Судоркин. — Он от нас никуда не денется! Надо сначала с этими разобраться!
Покрутив в руке пистолет, Коромысло сдавил рукоятку и резко распахнул дверь машины:
— Ну, что, братан, пойду, проверю!
— Закрой дверь, чучело! — остановил Вольдемар. — Хлопнут, очухаться не успеешь! По всему видно не лохи секут за нами! — и распорядился. — А ну, помалу вдоль бордюра дай заднего ходу, поближе к ним. Надо сначала узнать, чего они хотят, а потом уже, кто такие.
Закрыв дверь и глядя в зеркала, Коромысло медленно тронул машину назад. Но не успел проехать и двух метров, как сзади припарковалась красная машина. Из нее выскочила молоденькая девушка в красной юбке и побежала через тротуар к высотному зданию. Коромысло выругался:
— Вот, чума болотная, и надо было ей именно сейчас и здесь нарисоваться. Ноги бы выдернул, стрекозе красной! Застопорила меня.
Между тем неожиданно Судоркин выпалил:
— Вперед! Бей на все газы!
Команда была исполнена. Однако синяя машина снова пошла за ними. Коромысло уверенно заключил:
— Это наш хвост, братан! Мне кажется, я видел эту жестянку, когда за тобой к дому подъезжал. Получается, от самого дома нас стригут. Кто бы это мог быть? Может, менты?
С сомнением Вольдемар покрутил головой:
— Менты накрыли бы нас в берлоге.
— Тогда я ничего не понимаю, — протянул Коромысло.
Неожиданно Судоркин схватил его за рубаху, крикнул в самое ухо:
— Давай колись, оболтус! Кто из твоих прежних дружков знает, где ты лежку устроил? Кому из них ты задолжал?
— Гадом буду, братан! — отрицательно замотал головой Коромысло.
— Смотри, пришью, если дуру гонишь! — пригрозил Вольдемар.
Густыми красными пятнами покрылось серое лицо Коромысла, руки ударили по рулю:
— Да я их сейчас размажу в драбадан!
Но вдруг синяя машина резко пошла вперед и стала обгонять слева. Коромысло выплеснул:
— Услышали меня! Испугались, синеносые!
Синяя машина поравнялась с ними, и Коромысло с Судоркиным увидали, как стекло на задней двери опустилось, и показался ствол автомата.
Мигом поджавшись, Вольдемар крикнул:
— Тормози! Нагнись!
Ударив по педали тормоза, подельник пригнулся.
Из синей машины раздалась автоматная очередь. Пули прошили кузов и стекла. И авто ушло далеко вперед.
Автомобиль Коромысла, оставив на асфальте черные полосы от шин, остановился. Сзади кто-то въехал в багажник. Собралась куча мала из нескольких машин.
Синий автомобиль быстро затерялся в потоке машин.
Подняв голову над панелью, Судоркин спросил:
— Как ты, Коромысло?
— Да живой вроде, братан, — подал голос тот. — Вроде не зацепило. — Огляделся. — Ну, и дела, кореш. Что это было? В чей крутой замес мы попали? Кто по нам шмальнул? Узнать бы. Я их живьем разорву!
— Разорвешь, разорвешь, — отозвался Вольдемар. — Оглянись назад! Они тоже могут разорвать тебя. Сейчас ментов вызывать будут. Надо сматывать удочки. Заводи! Уходим!
Одеревеневшей ногой Коромысло нашел педаль газа, надавил. Под капотом запарило, видно, был пробит радиатор. Коромысло сплюнул, увеличивая скорость.
За ближайшим углом машину бросили и скрылись в людской суете.
Это происшествие поставило Судоркина в тупик. Не мог понять, по чью душу охотились. И у Коромысла могло быть рыльце в пушку, и ему могли вставить пику. Всегда можно найти за что. Немало было тех, кому он и сам бы за милую душу свернул шею, а, стало быть, и они ему. Смотреть теперь следовало в оба. Жизнь — мерзкая штука, каждый день преподносит сюрпризы.
На автолайнах и пешком приближались к хате Коромысла. Она была далеко от центра. Там не было высотных жилых домов, административных зданий, не было многолюдных супермаркетов. Все проще, мельче, тише. Неширокие улицы, частые короткие переулки. Люди не суетятся у магазинов, как в центре, не носятся туда-сюда, высунув языки.
