— Я готова. Предупреди медсестру, — сказала, выйдя из дверей.
— Уже, — ответил тот.
Стоявшие у дверей охранники бровью не повели. Только один спросил:
— Надолго?
— Сколько потребуется, — проговорил Исай, двинувшись по белому коридору впереди Ольги.
За рулем машины сидел молчаливый сосредоточенный парень в очках с слегка затемненными линзами. Начальник охраны располагался рядом, время от времени подсказывая водителю, куда повернуть. Исай вез Ольгу в старый городской район, где был сделан снимок, на котором она акцентировала свое внимание, рассматривая фото. По дороге к объекту она поедала глазами улицы и дома, пытаясь ухватить какую-нибудь заметину, которая взбодрила бы память. И на одном из поворотов оживилась:
— Здесь мы проезжали. Помню вот этот горбатый дом. — Горбатым она назвала его из-за ломаной крыши.
Услыхав, Исай больше не сомневался, что едет в правильном направлении. Подъехал к нескольким двухэтажным домам довоенной постройки. Заворачивая во дворы, медленно двигался мимо подъездов.
У одного из домов Ольга напряглась, застопорив взгляд на бесцветной двери в подъезд и кривом крыльце. Вспомнила, как, выходя на улицу вслед за девушкой, споткнулась, и та предупредила: «Смотри под ноги. Крыльцо тут убитое, впрочем, как и дверь».
И тогда Ольга глянула на крыльцо и на дверь.
А сейчас у нее забилось сердце. Ну конечно, это были та дверь и то крыльцо.
Хлопнув рукой по спинке переднего сиденья, она вскрикнула:
— Останови!
— Сиди на месте! — останавливая машину, сказал Исай, заметив, что Ольга схватилась за ручку двери. — Сначала я сам проверю! Какие приметы в подъезде помнишь?
«Приметы, приметы…» — заработал ее мозг. Да когда же ей было запоминать? Хотя нет. На стене у двери грязная черная клякса. Она бросилась в глаза, когда выходили на площадку.
— Сиди! — опять повторил Исай, выпрыгивая из машины.
В подъезде возле крайней двери увидал на серой стене густо-коричневую полоску, покрытую толстым слоем пыли. В полутьме подъезда она походила на черную. Рассеянный взгляд Ольги вполне мог принять ее за кляксу.
Прислонившись к двери, Исай прислушался. Тихо. Вернулся к машине за водителем, у которого неплохо получалось управляться с замками. Тот прихватил с собой какой-то инструмент и потопал за начальником охраны. Немного попотев возле двери, щелкнул замком, открывая дверь.
Осторожно они вошли внутрь. Прошлись по квартире. Та была пуста. Без трупов, о которых говорила Ольга. Стало ясно, что тут уже оперативно поработали, что следы вряд ли какие-то найдутся. Позвали Ольгу. Та тотчас узнала место своего заточения. Дрожь пробежала по ее телу, когда она посмотрела на кровать, на которой ей кололи наркотики. После этого, закрыв квартиру, возвратились в авто. Исай позвонил Корозову, произнеся два слова:
— Хату нашли!
Известие обрадовало Глеба. Он тут же перезвонил Акламину. Тот не заставил себя долго ждать. Сам связался с Исаем, попросил, чтобы дождались его. Начальнику охраны, собравшемуся было отвезти Ольгу в больницу, пришлось задержаться.
Оперативники, с которыми прибыл Аристарх, обследовали всю квартиру. Отметили, что трупы убирали в спешке, потому что плохо затерли следы крови на полу и кое-где оставили отпечатки пальцев.
Хозяйкой квартиры оказалась маленькая седенькая бабулька в легкой косынке на голове, из-под которой выбивались редкие волосы. Она их взволнованно убирала, испуганно поглядывая то на одного опера, то на другого. Квартиросъёмщика называла Сергеем. Когда ее спрашивали приметы Сергея, она отвечала торопливо:
— Да как все, такой же, как все. Ничего особенного. Платит, как сговорились, в срок. Я живу здесь неподалеку с сестрой в ее квартире. Денег, знаете, не хватает — вот мы и сговорились одну квартиру сдавать, а в другой жить. Сестра-то, она тоже немолодая, хотя на два года помлаже меня будет. Сергею-то сдали не так давно, до этого был Федя, а до Феди квартировала Лиза, такая приятная девушка. Я, как сдала Сергею, так в квартире и не бывала. А зачем надоедать хорошим людям? Пусть живут. Им ведь тоже не мед по чужим квартирам мотаться.
На следующий день бабульку привезли в отделение, показали несколько фотографий обретающихся в городе людей, вышедших из тюрем. Но никого из них хозяйка квартиры не опознала. Тогда Акламин выложил перед нею снимки тех, кто последнее время слежкой зафиксирован был в окружении Дусева. И бабулька узнала Ваню Кота:
— Это Сергей, — сказала уверенно.
Почувствовав некоторое облегчение, Аристарх вместе с тем озадачился. На Ваню Кота ничего в картотеке не было. Похоже, он просто прибился к Дусеву и служил ему верой и правдой. Однако с другой стороны, такие люди, как Папа, не подпускали к себе кого попало. Что-то не очень все это связывалось. Тем не менее, подумалось Аристарху, зацепить Ваню Кота значило подойти вплотную к Дусеву. Кот наверняка знал, что произошло в квартире.
Опросили соседей по квартире — и выяснилось, что один из них ночью вставал в туалет и случайно в окно видел, как из подъезда что-то выносили и грузили в машину. В темноте спросонья, да еще с перепоя не очень понял, что это могло быть. Правда, какая-то шальная мысль закружилась в голове, но он тут же забыл о ней, снова уткнувшись носом в подушку и захрапев.
Еще пришло в голову Акламину, что Дусев может убрать Ваню Кота, чтобы оборвать все нити, которые ведут к нему, и выскользнуть из сжимающегося кольца. Следовало опередить Папу, потому Аристарх решил задержать Ваню.
Ночью к дому, где была квартира деда Виктора, подкатило авто. Вышли двое и скользнули в подъезд. Подъезд был безмолвен, люди в доме еще спали. Двое поднялись по лестничному маршу, подошли к двери квартиры, и один занялся замком, а второй стал на вассере.
Замок быстро сдался, и дверь подалась внутрь. Первый вошел, второй еще осмотрелся, прислушался и тоже прошмыгнул следом, прикрыв за собой.
В нос ударил трупный запах. Двое переглянулись, включили в прихожей свет и шагнули в комнату. Увидав на кровати труп, попятились. Первое желание было повернуть поскорее назад. Но, преодолев себя, задернув в комнате шторы, включили свет, осмотрели тело, а потом всю квартиру. Проверили все ящики, все карманы, все двери, искали со знанием дел коллекцию монет. Спешили, ибо трупный запах давил. Ничего не найдя, выключили свет и осторожно вышли на площадку, оставив дверь чуть приоткрытой. Спустились вниз.
Получив известие об убийстве Виктора, Папа заскрипел зубами от негодования. Опоздал. Убрали фармазонщика за ненадобностью. Отыграл свою партию, стал лишним. Все правильно — он поступил бы так же. Значит, фармазонщик не был ведущей скрипкой. И не был одиночкой, по крайней мере в этой игре. Такие дела в одиночку не проворачивают. Получается, что Александра права. Стало быть, всю кашу варит Корозов. А теперь убирает соучастников. Не хочет делиться либо не оставляет свидетелей. Дело приобретает другой оборот. Вполне резонно, что Александра, попав к нему в руки, боится за себя. Не круто ли берет этот мужик? Пора его остановить! Но сначала надо вытряхнуть из него коллекцию. Настало время вплотную заняться Корозовым.
