Всплеснуть руками и ужаснуться: это надо же, куда немцы, оказывается, пролезли! Можно спросить и о ином, уже нисколько не издеваясь. Например, не стыдно ли взрослым дядям заниматься такой гадостью, как подтасовка исторических фактов, и науськивать невежественных людей на представителей иного народа — в данном случае на немцев?
Карамзин и Соловьев просто не замечают того, что многие города Западной Руси управлялись по традициям Магдебургского права. Ни строчки они об этом не пишут.
А Магдебургское право — это свод основных законов, по которым может управляться торгово-промышленный город. Сложился этот свод в Магдебурге в XIII веке из разных источников. Из привилегий, данных городскому патрициату архиепископом Вихманом в 1188 году. Из постановлений суда шеффенов Магдебурга. Шеффены — это судебные заседатели, определявшие наказание вместе с судьей; своеобразные предшественники суда присяжных.
Важным источником Магдебургского права стало Саксонское зерцало — сборник феодального права, составленный в 1221—1225 годах шеффеном Эйке фон Репковым.
Это было первое универсальное законодательство, которое можно было применить в любом городе и которое исходило из права города на самоуправление. По Магдебургскому праву город был сувереном и законодателем, и все остальные пункты права исходили именно из этого.
Магдебургское право применялось во многих городах.
Уж очень оно было удобным. По традиции суд Магдебурга был высшим толкователем Магдебургского права и высшей апелляционной инстанцией.
Польские города давно жили по Магдебургскому праву и называли его иногда «немецким». Складывалась пикантная ситуация, когда немцы Тевтонского ордена прилагали колоссальные усилия, чтобы не дать жить по «немецкому праву» городам орденских земель с их смешанным славянским и немецким населением. А польские короли тоже прилагают все усилия, чтобы дать этим городам «немецкое право».
Впрочем, еще до вымирания Пястов и воцарения Ягеллонов Казимир III в 1365 году учредил высший апелляционный суд в Кракове, запретив обращаться в Магдебург по любым спорным вопросам. Поляки сами становились специалистами и не нуждались в других толкователях.
На территории Великого княжества Литовского Магдебургское право получили: Брест (1390), Гродно (1391), Слуцк (1441), Киев (1494—1497), Полоцк (1498), Минск (1499), Могилев (1561), Витебск (1597).
Велик соблазн описать Магдебургское право, как развитие вечевого строя — от патриархальной сходки до строгой организации граждан, но это не так. Вечевые традиции даже мешали утверждению Магдебургского права. Сталкивались две очень разные традиции. Скорее можно говорить о взаимном проникновении двух традиций демократии, в результате чего городская демократия в Польше и Великом княжестве Литовском сложилась совсем не такая строгая, не такая формализованная, как на романо-германском Западе.
В обеих выборных коллегиях часто менялось число членов.
Иногда в некоторых городах создавалась еще третья, не предусмотренная законом коллегия — Совет тридцати или сорока выборных от цехов, который контролировал Раду в деле управления финансами и благоустройством.
Для решения важных вопросов собиралась громада — сходка всех горожан.
Для управления городом и для суда над горожанами избиралась Рада — совет во главе с бурмистром и лавничий суд во главе с войтом.
Город имел собственные доходы: часть торговых пошлин поступала в распоряжение Рады. Рада отвечала перед громадой за расходование денег.
Спустя века таким же образом будет жить в Российской империи земство — в режиме самоуправления, со своими финансами. Но земства появятся только во второй половине XIX столетия, а Магдебургское право введено в городах Западной Руси в XIV—XVI веках. В Российской империи городское самоуправление никогда не достигнет этого уровня.
В 1802—1808 годах в Киеве воздвигли монумент в честь получения городом Магдебургского права в 1494—1497 годах. Любопытная деталь: в Российской империи ставят монумент чужому достижению; а вот в Великом княжестве Литовском город получает право на самоуправление!
Главную роль в городах Великого княжества Литовского играли не бояре, как в Новгороде, а богатые купцы, которые занимали все выборные должности, как в Италии, Нидерландах, в Германии, в Польше. Тоже европейская черта.
На Востоке, скажем, в Китае или в Индии, были города в десятки раз больше и в сотни раз богаче любой европейской столицы, а тем паче Минска, Львова или Вильно. Но вот горожан на Востоке вполне определенно не было.
В Китае, правда, не было и такого замордованного, нищего, одичалого крепостного крестьянства, как во Франции или в Италии. Но там не возникло и горожан, как особой категории людей, которые резко отличаются и от крестьян, и от дворян. Нигде горожане не выделялись из обычных классов аграрного общества. Так было и в Северо-Восточной Руси, во всей Руси, на которую еще не пришла Европа.
А в Европе было еще что-то третье — горожане. Великое княжество Литовское принадлежало Европе.
Горожане несли особые черты характера, малопонятные (порой — малоприятные) для аграрных классов общества: и для дворян, и для крестьян. Горожане были индивидуалистами. Горожанин очень хорошо отделял самого себя от общества и свой интерес — от интереса общества, короля или города. Горожанин плохо понимал, почему он должен скрывать свое желание нажиться и почему о его добрых делах никто не должен знать. В поведении горожанина проявлялось то откровенное своекорыстие, которого западный русский вовсе не стеснялся. Та показная, широкая благотворительность. Города жили гласно, шумно, открыто… По-европейски.
Два слова о городских ансамблях
Нет ничего нового в том, что городской ансамбль, даже отдельные здания несут в себе информацию и оказывают воздействие на человека. Говорить об этом подробно в этой книге нет ни малейшей возможности. Тут тема для совершенно отдельной книги. Здесь, на этих страницах, я позволю себе отметить только два очень важных обстоятельства: старые русские города сохраняли хотя бы элементы того, древнего ансамбля, времен Киево-Новгородской Руси.
В Гродно — Борисоглебская церковь, постройки XII века. Во Львове — белокаменная церковь св. Николая XIII века. Особенно многое сохранилось, конечно же, в Киеве.
Это и Софийский собор постройки 1037 года, и церкви Кирилловская (XII век), Спаса на Берестове (1113—1125).
Это и комплекс сооружений Выдубецкого монастыря, известного с 1070 года. Михайловская церковь постройки 1070—1088 функционировала и в XV, и в XVII веках. Это и Киево-Печерская лавра, «печеры» которой известны с языческих времен, отстроенная в 1051 году.
Речь даже не о том, что эти сооружения были священными и очень важными для всего восточно-христианского мира местами и что они привлекали паломников со всего православного мира. А о том, что в совсем не древнем, жившем уже в совсем ином мире городе существовали и совсем не в виде руин вполне «живые», действующие памятники прошедшей эпохи И это не только очень украшало жизнь, но и давало весомое, грубое, зримое, материальное осознание своего культурного наследия.
