— Да, она мне нравится и что? — заявляет во всеуслышание блондин. Сгребает меня в охапку и улыбается.
Роуз и Картер переглядываются. Ребята громко улюлюкают. Господи боже…
— И она будет со мной рано или поздно, все слышат? — продолжает Ричи. Похоже, алкоголь действительно изрядно ударил ему в голову.
— Исайя, хватит, — я беспомощно прижимаю руку ко лбу.
Друзья смеются, заставляя стол тарелками.
— Ну ты даёшь, Ричи! — хохочет Кэмерон.
— Давно пора взять быка за рога! — нараспев подмечает Меган.
— Перестаньте, ребята! Вы что не видите, как сильно он пьян? Несёт чушь, а вы и рады!
Меня раздражают их нелепые улыбки. На улице гремит гром.
— Однажды я женюсь на тебе, Смит, — не унимается Исайя.
— Воу! Полегче! — предостерегает Кэм. — Женщины злопамятны, брат.
— Просто помолчи уже, Ричи. Достаточно на сегодня!
Собираю грязные тарелки, покрываясь пятнами стыда и смущения. Из него сегодня хлыщет такой поток откровений, что впору делать отсюда ноги.
— Мы домой, — обнимая Роуз за плечи, сообщает Картер.
Они начинают договариваться кто с кем поедет. Меган назло Кэмерону собирается отправиться домой с Заком. Рид забирает со стола ключи. Ричи выразил желание ехать с ним, и мне это совсем не нравится.
— А она? — сводит брови на переносице блондин.
— Поехали, Смит, — обращается ко мне Рид.
— Посуда сама себя не помоет, — огрызаюсь я через плечо.
Как интересно, теперь он хочет отвезти меня домой. Днём писал совершенно другие вещи.
— Тогда я помогу тебе, — тут же рядом нарисовывается блондин и закатывает рукава.
Лезет, выдёргивая из моих рук вымытую тарелку, в итоге, роняет, и она с громким «дзинь» разбивается о напольную плитку. И моё терпение лопается в ту же самую секунду.
— Просто уходи, Исайя, я тебя прошу! — громко кричу я, уже не пытаясь себя сдерживать и быть вежливой.
Я итак весь вечер словно на иголках. Приходилось постоянно напоминать ему, что нельзя делать то, что взбредёт в его захмелевшую голову.
— Так, реально, Ричи, тебе надо проспаться, — трогая его за плечо, говорит Картер. — Пойдём, друг, тебя сегодня знатно несёт.
Хоть один здравомыслящий человек в этой компании. Мы с Исайей буравим друг друга взглядами-стрелами. Он — явно обижен и не доволен, а я страсть как раздражена этим его вызывающим поведением. Все присутствующие подозрительно притихли. До них, видимо, только сейчас начало доходить, что ситуация скорее печальна.
— Ну пока, — нарочито безразлично произносит он. — Поговорим ещё, понятно? Мы точно не закончили.
Рид усмехается.
— Не надо так со мной разговаривать, Исайя, — отворачиваясь к раковине, говорю я.
— Не указывай как и что мне делать! Слишком до хрена правил! — громко выдаёт он.
Я поворачиваюсь к нему и изумлённо выгибаю бровь. В таком тоне мы не общались никогда.
— Иди проспись, — качаю головой я.
— Если бы ты открыла, наконец, свои глаза, то поняла бы, что я ****** как люблю тебя, дура! — хватая меня за руку, кричит он.
— Перестань, Исайя, — испуганно просит Роуз, делая шаг в нашу сторону. Но Картер её останавливает.
— Всем это давно понятно. И только до тебя никак не дойдёт! — больно сжимая руку, дёргает он на себя. — Люблю, ясно тебе? Так что прекрати гнать эту чушь про дружбу! Надоело!
Я замираю в ужасе, сглатывая неприятный ком, застрявший в горле. Его пальцы до боли сжимают моё предплечье. Вокруг нас стоит звенящая тишина. В его глазах злость, досада и раздражение. Исайя никогда не смотрел на меня вот так. Мне внезапно становится очень холодно и больно. Ведь возможно в этот самый момент мы навсегда теряем то, чем я так дорожила.
— Отпусти её, — разрезает глухую неприятную паузу стальной голос Брукса. — Ты слышишь меня, Ричи?!
Исайя разжимает пальцы, но на коже остаётся отчётливый след. Секунду он смотрит туда и качает головой.
— Поехали! Устроил грёбаное шоу, — хватая его за футболку, говорит Картер.
— Дженнифер…
— Убирайтесь все! — едва сдерживая слёзы, прошу я.
Роуз тяжело вздыхает и обнимает меня.
— Правда, ребят, поехали.
Наконец-то неуместная улыбка сползла с лица Меган.
— Какой идиот, — шепчу я, вцепившись пальцами в плечо Онил.
Роуз молча поглаживает меня по голове, целует в лоб и через какое-то время уходит. Я остаюсь один на один с собой. И мне так паршиво, что хочется лечь на пол и взвыть. Потому что всё вокруг рушится… То хорошее, что у меня появилось, исчезает. Лопается как мыльный пузырь.
Иду в гостевую комнату. Переодеваюсь в домашние шорты и майку. Умываю лицо холодной водой и снова спускаюсь на кухню. Тщательно перемываю всю посуду. К последней тарелке успеваю в третий раз прокрутить наш эмоциональный разговор от начала и до конца. Неприятный осадок тяжестью упал на сердце. Всё никак не могу успокоиться и оправдать несвойственную ему манеру поведения. Списать всё на алкоголь нельзя. Слишком много было сказано… Он озвучил всё то, что я боялась услышать, и игнорировать это больше не получится. К тому же, мы ни разу не ругались настолько серьезно. А потому произошедшее я воспринимаю крайне болезненно.
Сажусь за стол. Съедаю щедрую порцию мяса и после недолгих раздумий открываю бутылку бурбона с красивой этикеткой Jim Beam. Бросаю в стакан с толстым донышком немного льда и наливаю сверху золотистую жидкость. Поднимаю руку, принюхиваюсь и пью. Нервы мои сдали…
Напиток обжигает, но неприятного жжения я не испытываю. Мягкая горчинка, сладковатый привкус. Выдыхаю. Крепкий зараза! Зато я моментально согреваюсь. Такое нужное мне тепло стремительно разливается по телу. Я наливаю ещё. В голову ударяет, и меня накрывает практически моментально. Это не те лёгкие коктейли, от которых чувствуется незначительное головокружение.
На третьей или четвёртой понимаю, что ни черта не соображаю. Еле добираюсь до гостиной. Там горит ночник и царит приятный полумрак. Включаю музыкальный канал, чтобы хоть как-то разбавить давящую тишину. С ногами залезаю на подоконник и достаю сигарету, украденную из запасной пачки Брукса. Курильщик из меня так себе, но сейчас очень хочется посидеть и подымить.
