— Джен, — его хватка ослабевает, но он всё ещё не подпускает меня к машине. — Он ведь только и делал, что постоянно унижал тебя!
— Ты ничего не знаешь… Мне надо увидеть его, надо поговорить с ним, — слова льются бесконечным потоком. Я повторяю их как мантру. — Я обязана остановить его, Ричи. Он совершает ошибку. Я должна. Мне надо…
И тут он делает это.
Воздух разрезает хлёсткий звук звонкой пощёчины.
— Приди в себя, Смит! — произносит ледяным тоном. — Это просто смешно!
Я в ужасе замираю, прижимая ладонь к пылающей коже. Почему-то сейчас я как никогда ощущаю, насколько далёк и чужд человек, что стоит напротив.
А так ли хорошо я знала его всё это время?
— Прости, но ты не оставила мне выбора, — оправдывается он, когда мне, наконец, удаётся открыть дверь с водительской стороны.
— Ты не нужна ему, Дженнифер, — стискивает мои пальцы до боли. — Пойми наконец.
Я пару секунд смотрю в его сверкающие чёрной ревностью глаза, а затем выдёргиваю руку и молча забираюсь в машину. Сразу блокирую дверь. Включаю зажигание и уезжаю прочь, стараясь не думать о его словах, прочно засевших в моей голове.
Неважно нужна я Риду или нет. Мне просто необходимо увидеться с ним. Посмотреть в его глаза.
Я выжимаю педаль газа в пол, обгоняя зазевавшихся автолюбителей. Пока еду, впервые за последнее время, обращаюсь к господу богу и молю лишь об одном: только бы успеть…
Вест Коуст позади. Два невыносимо долгих светофора. Побережье. Кенсингтон Авеню. Круг и последний перекрёсток.
У центрального автовокзала, небольшого, к счастью, по своему размеру, я начинаю мандражировать пуще прежнего. Доезжаю до ряда автобусных линий и наплевав на правила, бросаю машину на аварийке так, чтобы не сильно мешала другим участникам дорожного движения.
Иду, сама не зная куда. Теряюсь, не понимая, какой конкретно автобус искать. К моему ужасу, все они абсолютно идентичные на вид…
Сан-Бернардино, Риверсайд, Сакраменто, Лос-Анджелес, Сан-Диего…
Наверное, это всё не то.
И вряд ли нужный мне автобус в этом ряду.
Включаю экран телефона.
11:52.
Я спешу на другую сторону, пытаясь отыскать хоть что-то выделяющееся на фоне простых рейсовых автобусов. А я ведь даже представления не имею, что ищу.
Замираю прямо посреди дороги, бросая потерянный взгляд на внушительное количество транспорта вокруг. Это ведь настоящий ад для человека, у которого вечные проблемы с ориентированием на местности.
Мне по очереди сигналят раздосадованные водители, и я вдруг понимаю, что это, похоже, единственный способ обратить на себя внимание.
— Эй ты, чокнутая, уйди с дороги! — кричит мне пожилой на вид мексиканец.
— Самоубийца! И почему именно под колёса моей машины!
Я игнорирую сигналы нетерпеливых автомобилистов, и кручу головой по сторонам, ощущая, проступивший на спине холодной пот.
— Эй, девушка, это не тротуар!
Я не могу найти его. Не могу найти!! Или опоздала…
Таксист, проезжающий мимо, едва не цепляет мою ногу. Его нецензурная брань доходит словно сквозь вату.
Я опоздала… Опоздала!
Останавливаюсь, не в силах вдохнуть раскалённый калифорнийский воздух.
Пожалуйста, пожалуйста…
Какафония звуков, ослепляющее полуденное солнце, жара и снующие повсюду люди. Где-то плачет ребёнок, об асфальт разбивается бутылка, слева от меня громко переговаривается молодёжь, поправляя на спинках пухлые походные рюкзаки.
Мне ни за что не найти его здесь.
Я почти отчаялась.
Сдалась.
Слёзы льются ручьём, и я чувствую их солёный привкус на своих искусанных от волнения губах.
Ногтями царапаю ладонь изнутри.
Зубы стучат от заполонившей сознание тревоги.
Кажется, мне сигналят со всех сторон.
Я лишь прикрываю глаза, не в силах справиться с той паникой, что накрыла меня.
И вдруг посреди всего этого шума…
— Смит, какого чёрта ты тут устроила?
Глава 86
Рид
Ненавижу прощания.
Унылые и расстроенные лица, «дельные» советы и глупые пожелания.
За те четыре дня, что я провёл у Кэмерона дома, он выносил мне мозг не единожды, а сегодня так и вовсе решил устроить «проводы» и снова попытаться отговорить меня от идеи службы по контракту (не без поддержки моих друзей, разумеется).
Собрал втихомолку нашу компанию, и теперь всем и каждому известно, куда именно я собираюсь отправиться. Правда ребята искренне не понимают зачем и, естественно, просят одуматься. Да только в этом нет никакого смысла, потому что я для себя всё решил.
— Слушай, Брукс, всё равно не пойму на черта тебе это надо? — спрашивает Зак, расстёгивая пуговицы на манжетах белоснежной рубашки. Он только что пришёл из клуба с очередной смены. — У тебя мать стала мэром, с боксом всё удачно, что вообще за странная затея?
— Ну вот и я говорю, — бьет себя по лбу ладонью Кэм. — Клянусь, чтобы я свои яйца понёс в армию по собственному желанию… да ни за что!
— Много ты понимаешь! — ухмыляется Хейли Сандерс и взъерошивает мои волосы. — Нашему красавчику страсть как пойдёт армейская форма!
— Детка, магазин спецодежды за углом, девяносто долларов — и я буду для тебя солдатиком, воплотившим в реальность все твои сексуальные фантазии, — развязно подмигивает ей Кэм. — И для этого совершенно необязательно «морозиться» на военной базе США.
Я улыбаюсь. Кэмерон, как обычно, в своём репертуаре.
— Обойдусь, — насмешливо фыркает Хейли. — Прибереги эти свои ролевые игры для Пирс.
— Боюсь, не выйдет, она опять со мной не разговаривает, — тут же меняется в лице он.
— Да ну? — наигранно удивляется блондинка. — Не потому ли что ты ведёшь себя как последняя свинья?
Он пожимает плечами и становится серьёзным, но только лишь на долю секунды. Ещё один придурок, в чьей личной жизни полнейшая неразбериха.
— И когда ты уезжаешь, бро? — снова поднимает тему моего отъезда Зак.
— Завтра в двенадцать. Часов в десять заеду домой, чтобы забрать вещи.
— Ну реально, Брукс, не дури, за коим тебе всё это сдалось? — недоумевает Кэм.
Я молчу и задумчиво покручиваю пальцами гранёный стакан.
— Я нахрен чуть бутылку за сотню евро не разгрохал, когда Кэмерон поделился этой новостью, — признаётся Зак.
— Отвалите от него, — вмешивается Лерой. — Если едет туда, значит ему так надо.
