Глава 21
Дженнифер
Во рту так сухо, словно я сутки провела в пустыне. Пытаюсь сглотнуть и замечаю, что боль в горле немного поутихла.
Медленно открываю глаза и моргаю от яркого солнечного света, заливающего лучами мою комнату. Последнее, что я помню — это голос Исайи, читающего мне сказку.
Осторожно поворачиваюсь и замираю на месте. Блондин всё ещё рядом. Лежит на спине, тихонько посапывая. Расстёгнутая рубашка открывает взгляду худощавое тело. Одна рука закинута за голову, а вторая покоится на плоском животе. Джинсы сползли, являя миру резинку дорогущих трусов марки Tom Ford. Растрёпанная чёлка спадает беспорядочными прядями назад, а на лбу наметилась тонкая складочка, сигнализирующая о неприятном сновидении.
Лежу и боюсь пошелохнуться, несколько минут просто слушаю размеренное дыхание и разглядываю его аристократическое лицо. Поверить не могу, что он остался здесь.
Аккуратно сажусь и проверяю время на телефоне. Двенадцать, полдень. Вот так вырубило! Потираю глаза и пытаюсь вдохнуть полной грудью. Доктор Джудит просила сообщить, если мне станет хуже, но, похоже, всё не так уже плохо.
За стеной какая-то возня, женский смех и голоса. А потом я слышу то, что заставляет меня покраснеть. Викторию, а точнее недвусмысленные звуки, которые она издаёт… Господи, у меня ощущение, что я попала на неприличный киносеанс для взрослых. Обязательно делать это так громко? Хочется закрыть уши, но я туплю, сидя в немом оцепенении. Выходит, Адамс тоже осталась на ночь, и сейчас они проснулись и решили развлечься по-взрослому.
Я возвожу глаза к потолку, когда слышу очередное протяжное «да». И вроде стены здесь толстые, а ощущение такое, что все мы находимся в одной комнате. И нет, я не ханжа, просто Тори, кажется, решила оповестить о том, как ей хорошо, всё западное побережье Блу Бэй.
За спиной раздаётся смешок. Оборачиваюсь и натыкаюсь на сонную улыбку Ричи.
— Проводят время с пользой для здоровья, — многозначительно замечает он.
Я показываю жестом пистолет, когда Тори начинает стонать пуще прежнего.
— Смит, у тебя такое лицо, — хохочет Исайя. — У этих двоих всегда так бурно, привыкай.
— Не собираюсь я привыкать! Мне вообще без разницы, чем они там занимаются! — вспыхиваю я.
— Ну, ты как? — спрашивает он, зевая.
— Мне значительно лучше, спасибо. Я вырубилась, да? — виновато интересуюсь и подмечаю, что Исайя как-то странно на меня поглядывает.
— Ага, практически сразу. Видимо, оратор из меня так себе, — его взгляд задерживается на моём оголённом плече. Должно быть, футболка съехала, когда я ворочалась.
— Я не храпела? — хмурю брови.
— Как французский бульдог, — на полном серьёзе произносит он и смотрит на меня глазами кота из шрека.
— Ты лжёшь! — бросаю в него подушку, и он, ожидаемо, хохочет.
— Ну вот, Дженнифер, мы и проснулись с тобой в одной постели, даже не думал, что это произойдёт так скоро, — убирая от лица подушку, блаженно говорит он.
— Дурак, — хихикаю я, поднимаясь с кровати и расправляя шорты.
Вообще, конечно, жесть. Хорошо, что родители не вернулись. Снова слышим Тори. Господи.
— Кто-то явно на седьмом небе, — комментирует Исайя, высовывает язык и начинает вертеть им из стороны в сторону.
— Боже, она заткнётся или нет? Такое ощущение, что она посещала спецкурсы…
— Да ладно тебе, девка просто кайфует, — нагло заявляет блондин. — Хочешь мы…
— Так, я в душ, — сразу перебиваю его, заведомо зная, что услышу какую-нибудь пошлятину.
Несмотря на то, что мы с Исайей просто дружим, он позволяет себе отпускать шуточки на «эту» тему.
Захожу в ванную комнату, и настроение тут же уходит в ноль. Потому что вчера Брукс в очередной раз меня унизил. Прямо здесь, вот в этом самом углу. Досада, обида и негодование — только вершина айсберга моих чувств. Этот парень слишком много себе позволяет, а я терплю и глотаю всё это. Нет. Так точно не пойдёт. Если думает, что будет продолжать в том же духе, то его, увы, постигнет разочарование. Прямо сегодня отыщу свой перцовый баллончик, на случай, если этот больной придурок снова решит заняться воспитательной работой.
Выхожу из ванной комнаты. Ричи уже и след простыл. Кровать не застелена, ну кто бы сомневался! Этому белобрысому царевичу небось и свежие трусы, и завтрак горничные приносят прямо в постель. Вздыхаю, расправляя бельё и смеюсь. Моя подушка пахнет ядрёной хвоей, а его — Гучи или Армани. Вот такая вот режущая ноздри композиция.
Накидываю одеяло и замечаю его телефон на тумбочке. Зачем-то беру мобильник в руки. Моё неуёмное любопытство, как обычно, приводит к необдуманным действиям.
Телефон надёжно защищён отпечатком и распознаванием лица, но даже так я вижу целую кучу уведомлений. Пропущенные звонки: мать, Лерой, Алиса, Джудит (я хмыкаю), Сабрина, Ванесса, отец, Камилла.
Какое изобилие женских имён… Исайя — популярный парень, что неудивительно, учитывая его яркую внешность и обеспеченную семью. Стоп. Ванесса? Именно это имя выделяется среди всех остальных. Во-первых, рядом с ним стоит сердечко, а это означает только одно: она ему дорога.
Кто она? Его девушка? Может и совпадение, что девчонку тоже зовут Ванесса. А что, если это именно та Ванесса, которая присылала Бруксу откровенные слёзные признания в своих чувствах… Не знаю почему, но есть ощущение, что это она. В таких делах интуиция меня не подводит. Ох лезу я не в своё дело, но интерес зашкаливает…
Читаю кусок неприличного содержания из сообщения сексапильного доктора Джудит и возвращаю мобильник на место.
Дверь с грохотом распахивается, и в комнату влетают дети-черти. Макс без предупреждения атакует меня в живот своей головой.
— Троооолище! — вопит он на весь дом.
Бэт смеётся, набрасываясь слева, и все мы неминуемо валимся на кровать. Мальчишка начинает меня щекотать, прекрасная зная, что это — моя ахиллесова пята.
— Держи её Бэт, — весело командует он.
Господи боже, опять началось.
— А ну прекрати! — ору я. — Ричи! Ричи, помоги!
