- Что ж, - женщина отдала ворону последний орех и птица упорхнула в распахнутое окно. — Начнём?
- Да, - кивнул ректор и окно захлопнулось.
В зале повисла тишина - ни пения птиц, ни шелеста листьев от лёгкого ветерка.
- Итак, - Аргулус Верес посмотрел девушке в глаза. — Начнём. Пейте, - обратился он к садовнику.
- Я…. - замялся насмерть перепуганный старик, - Я, значит… Ваше магичество, кхе-кхе-кхе… Вроде как лучше мне уже, может…
- Келвин! — от голоса ректора вздрогнули стены. — Неужели вы думаете, я допущу, чтобы с вами что-то случилось?
- О… Кхе-кхе-кхе… Что вы, Ваше магичество, как можно, я не…
- Пейте!
Несчастный взял пузырек трясущимися пальцами, жалобно посмотрел на всех присутствующих, в последней отчаянной попытке вызвать к себе хотя бы каплю сострадания, но, поняв, что это бесполезно, зажмурился и залпом выпил содержимое — всё, до последней капли. Секунд двадцать не происходило ничего. Члены совета напряжённо вглядывались в испуганное лицо господина Келвина, и только девушка, похоже, вовсе не волновалась. Она с интересом рассматривала висящие по стенам массивные портреты седобородых старцев в изумрудных парадных мантиях. Раз уж так случилось, что выдалась свободная минутка — отчего бы не полюбопытствовать? Один из портретов был женским - пожилая дама в мягком бархатном кресле, с ярко-рыжей пушистой кошкой на коленях. Лита подошла ближе. Минут восемь у неё ещё есть - зелье не подействует так быстро. Она встала на цыпочки, чтобы рассмотреть висящую под портретом табличку, и только сейчас заметила закутанного в серую мантию высокого человека. Видимо, он пришёл вместе с садовником. Мужчина резко скинул скрывающий лицо капюшон, и девушка, как была на цыпочках, так и застыла, не в силах пошевелиться.
Как не стыдно себе в этом признаться, но вовсе не магия была тому причиной. Дело в том, что молодой человек был…очень красив. Смуглая кожа, синие… Таких глаз она никогда ни у кого не видела.
Губы незнакомца тронула игривая полуулыбка, кажется, он догадался, что именно заставило её буквально оцепенеть.
- Помочь?
- А…я…что?
- Вам не видно.
- Ну…я…аааа…. Аааааааааааа!
Лита закричала, потому что она…полетела вверх! Маг поднял не высоко — ровно настолько, чтобы можно было прочесть табличку под портретом:
«Лисинда-Амелия Амабэрри-Кадэ, основательница Академии».
- Что у вас там происходит? И куда это вы, милочка, запропастились? Кажется, это у вас экзамен? Я не ошибаюсь? Вы что же, настолько самоуверенны, что вам вовсе даже и не интересно, как чувствует себя бедный господин Келвин Дёрн? А? Литиция Келисавва-Вербенсклетт! Я к вам обращаюсь!
Госпожа Ридея очень злилась, а Лита, плавно опустившись на пол, поблагодарила мужчину в серой мантии:
- Большое спасибо.
Ей не ответили, но от взгляда этого человека стало не по себе.
Глава 3
Лита
- Лита! Детка…
Тётушки, спотыкаясь, бросились к племяннице и, тяжело дыша, застыли посреди двора Академии перед рыжей веснушчатой худенькой девушкой в огромной, украшенной пучками цветов и трав шляпе и набитыми до отказа карманами. В тех бездонных карманах жалобно позвякивали пробирки и пузырьки с настойками; руки девушка завела за спину, а голову опустила так низко, что лица не было видно. Сквозь звон пробирок женщины услышали жалобный всхлип.
- Я… я не…
- А я говорила! — взвизгнула Румильда Вербенсклетт, заламывая руки. - Говорила! Бедная… Бедная моя девочка… Она провалила экзамен, Петти, провалила! Из-за тебя! Это я… Я виновата! Как же я могла тебе поверить, как? Может, ты меня опоила, а? Ну, ничего… Ничего! Не реви, Летиция! Я этого так не оставлю. Я сейчас же пойду к ректору Академии. Настойка розовой кувшинки у тебя есть?
- Нет… Мы с тётей Петти решили, она не понадобится.
- Решили они! Всё! Хватит! Можешь мне больше не упоминать про тётю Петти, поняла меня? Вы с тётей Петти всё уже сделали! Теперь я займусь и твоим воспитанием, и решением этой проблемы. Так…
- Лита, - Петунья Келисавва взяла племянницу за подбородок и слегка приподняла. — Лита… Что случилось? С чем ты не справилась, скажи мне?
- Я…я…. Тётя Петт, я…. Та-дамммм!
Лицо девушки засияло, вспыхнули озорным блеском изумрудные искорки в глазах, затанцевали веснушки. Она развела руки, подняла вверх свиток с алой печатью, который все это время прятала за спиной, и принялась кружиться и пританцовывать вокруг ошарашенных женщин.
- Оп-ля! А я вас разыграла! Я сдала! Вот, полюбуйтесь — новенький диплом с отличием, а после того как завершится обряд, и я обрету фамильяра, ректор проведёт колдовскую инициацию и я буду вместе с выпускницами Академии. А оценки — вот они!
Несколько мгновений женщины не могли придти в себя, но когда осознали, что произошло, принялись плакать, смеяться, обнимать племянницу, друг друга и едва не зацеловали проходящего мимо садовника. И хотя старик был искренне благодарен юной колдунье за чудесное избавление от кашля, всё же господин Келвин Дёрн постарался как можно быстрее покинуть столь странную компанию.
Чудные они, эти магичества…
* * *
Мартиш Эрлин
Должность придворного мага обеспечивала безбедное существование, а деньги дарили свободу. С кошельком в кармане легче странствовать, маскируя погоню за артефактами в собственных интересах, действиями на благо короне.
И он странствовал. Искал артефакты. Изучал магию, часто жертвуя всем, что имел. Убивал. Предавал. Продавал, покупал и крал — делал всё, лишь бы победить этого демона, гниющего в его прОклятой крови! Добро и зло не имели значения. Значение имел лишь факт достижения цели. Тем не менее, в душе всё же жило некое чувство справедливости, в том смысле, что ему было приятнее, если препятствие на пути к цели не заставляло творить нечто, после чего он пил до беспамятства, стараясь заглушить чувство вины.
Рыжие волосы девушки мгновенно воскресили в памяти картины, которые, как он ни старался всё это время, не потеряли своей яркости, а ведь он что только не делал!
Пил эликсир фей. Много эликсира. Жил с феями. Спал с ними. Кто только его не проклинал. Околдовывал. Зачаровывал. Купал в крови единорога, осыпал пеплом феникса, мазал гномьим дерьмом, но он так и не смог забыть этот день.
Как же его измотала эта вечная борьба за память и беспамятство — он уже давно не пытался понять, чего хочет больше — вспомнить или всё-таки забыть…
Как её звали? Какого рода она была, из какого леса вышла, какие именно связи привели её во дворец? Он помнил лишь оттенок курчавых волос — точно таких же, как у этой девчонки, что пришла к архимагу показать, что умеет варить зелья. Действительно, умеет. Удивительная сила по меркам этого чахлого, теряющего магию мира - мира, что ещё каких-то полвека назад буквально захлёбывался волшебством…
