Не останавливаясь, я заставил машину поднятья по ступеням, к самому входу, а затем скомандовал, обернувшись:
— Герман, руку! — ополченец тут же протянул ладонь в перчатке, и, схватив ее, я телепортировал нас всех из салона прямо к выходу. Сэкономил полминуты, а затем распахнул дверь, пропуская остальных вперед.
— Ни с места! — закричало сразу несколько голосов, я заглянул в фойе и увидел, что нас держат на мушке по крайней мере с десяток человек. Причем оружие было совершенно разным, от выглядящей винтажной двустволки до вполне современного полноразмерного автомата. Хотя, будь у них даже пищали, нам бы это не сильно помогло.
— Нужен врач! — закричал Герман как можно громче. — Есть здесь врач, нашему товарищу плохо!
— Всем нужен врач, — раздался усталый мужской голос, и из-за спин защитников вышел невысокий щуплый мужчина лет шестидесяти, с лысеющей, но кучерявой по краям шевелюрой. В круглых очках на носу и медицинской маске на плохо выбритом подбородке. — Опустите оружие, все. Что у вас?
— Заражение, — коротко ответил я, показывая на Саню. — Около получаса назад его цапнули за ногу, мы перетянули ее жгутом. Нужно вырезать паразитов.
— Все ясно. В ноль двадцать вторую, — скомандовал доктор. — Подготовьте хлорку и приберите здесь все. А вы четверо, следуйте за мной. Оружие можете при себе оставить.
Врач уверенно зашагал по коридору, и нам ничего не оставалось, кроме как следовать за ним. Удивительно, но в поликлинике горел свет, на лавках лежали и сидели люди. А окошко регистратуры было переделано в ДОТ. Осталась только смотровая щель, из которой торчал ствол. Многочисленные охранники не выглядели истощенными или сильно уставшими.
— А вы хорошо тут устроились, — заметил я. — Кажется, с оружием, едой и электричеством у вас проблем нет.
— Каждый отдает что может, чтобы остальные выжили, — сказал врач, открывая стальную дверь с окошком. — Заходите и раздевайтесь, сейчас я включу ультрафиолетовую лампу, для обеззараживания. В ее свете как раз станут заметны личинки и яйца.
— Всем раздеваться? — уточнил я, зайдя в разящее хлоркой помещение.
— Уже не нужно, — сказал негромко врач и захлопнул за нами стальную дверь. Глухо задребезжал засов, и я понял, что нас заперли.
— Какого черта вы делаете? Нам нужна ваша помощь, если вы хотите плату…
— Мы берем одну плату. Одинаковую для всех и абсолютно справедливую. Жизнь в обмен на жизнь, — раздался из-за двери голос доктора. — А вам предложить нечего. Вы все станете трупами в течении трех-четырех часов. Вещи же насекомые не едят, так что нам просто нужно подождать, пока вы не умрете.
— Цинично… но недальновидно, — сказал я, телепортируясь наружу.
— Что? Помогите! — успел выкрикнуть врач, прежде чем я врезал ему прикладом по челюсти и затащил в двери. Сверху раздался частый топот, и вооруженные охранники, словно горох, посыпались с лестницы, но мы все уже были внутри.
— Жизнь за жизнь? — спросил я, вытирающего кровь доктора. — Как насчет вашей жизни в обмен на его?
— Что вы наделали?! Вы хоть знаете, кто это? Немедленно отпустите врача! — заорала женщина снаружи. — Юрий Владимирович, как вы?
— Нормально. Нормально, Лидочка, — ответил мужчина, поднимаясь по стенке. — Пока тесного контакта не было. Дайте сюда лампу, хирургический набор номер два, медикаменты из ящика… и одну инъекцию на случай, если уже поздно.
— Только одну? — удивленно спросила Лидочка, которую было невозможно рассмотреть за маской и шапочкой, оставляющих только прорезь для глаз.
— Да, мне. А они обойдутся, — с едва различимой злостью в голосе сказал доктор. Он держался чуть поодаль от нас, но я перекрывал путь к двери, и врач прекрасно понимал, что мимо ему не пройти. Лампу принесли первой, просунув в окошко, я принял ее и передал врачу, который кивнул и тут же включил, направив поток ультрафиолета на ногу Сани.
В таком свете под кожей бойца стали видны крупные белесые образования, разрастающиеся с каждой секундой. Доктор длинно выматерился и тут же начал осматривать с помощью лампы себя, каждое, даже крохотное пятнышко изучая крайне пристально. Затем с облегчением вздохнул и повернулся ко мне.
— Раздевайтесь. Догола, — сказал он не терпящим возражений голосом.
— На кой черт? Он заражен, а я.
— Паразиты впрыскивают свои яйца через укусы, но любое попадание на кожу тоже может привести к заражению. Любая, даже малейшая, ранка может привести к смерти, — строго сказал врач. — Если повезет, и вы не заражены, то, возможно, и я тоже. Вы контактировали со слизью твари?
— Нет. Наверное нет, — уточнил я, вспомнив, как вытирал клинок сабли после того, как разрубил многоножку. — Ар… черт с вами. Гера, держи нашего доброго доктора на мушке, не уверен, что он ничего не задумал.
Выругавшись, я быстро стянул и выкинул в сторону перчатки, а затем разделся до трусов, аккуратно складывая оружие ближе к себе. Врач неодобрительно показал взглядом на последнюю деталь гардероба, и я, вздохнув, избавился и от трусов. Затем врач тщательно, чуть ли не в задницу заглядывая, осмотрел меня с ног до головы.
— Множественные шрамы от колотых и рваных ран, следы переломов. Неестественно хорошо развитая мускулатура. И никаких следов заражения. Вам повезло, молодой человек, — сухо произнес врач, но, когда я потянулся за штанами, покачал головой. — Советую одежду обеззаразить, а лучше сжечь. Металлические предметы подвергнуть высокотемпературной обработке. Яйца монструмваспа могут найтись в самых неожиданных местах.
— Что за монструм? — переспросил я, взяв автомат. Без трусов я мог и обойтись, без оружия — вряд ли.
— Можете не беспокоиться, вас мы не тронем, более того, если вы немедленно откроете дверь и выпустите меня, мы избежим конфликта, — сказал доктор, глядя на меня.
— Какое, к черту, выпустите? Вы о чем вообще, мы вам пациента доставили! — возмутился Герман.
— Он уже мертв, — не поворачивая головы, сказал врач. — Еще дышит, но его органы уже пожирают изнутри, а не умер он только из-за яда, снижающего чувствительность. Личинки выделяют его, после того как начинают разрастаться. Насколько я понимаю, вы единственный, кто не контактировал с раной парня напрямую. Мы с вами еще можем остаться в живых. Решайте.
— Вы не просто так попросили хирургический набор, — сказал я, не колеблясь ни секунды. — Осматривайте остальных. Давайте.
— Хорошо, — чуть прикрыв глаза, сказал врач. — Оттащите труп в сторону и раздевайтесь. Есть ли у вас зуд в теле, даже незначительный.
— Да. Рука чешется уже минут пять, — сказал Герман, подставляя под лампу ладонь. Вначале ничего не было, но затем я увидел желтую двигающуюся под кожей точку.
— Раздевайтесь, — мрачно повторил доктор. — И не подходите ко мне слишком близко.
Когда ополченец и его товарищ скинули с себя всю одежду, мне оставалось только выругаться. У Германа такие точки были почти по всем рукам до локтя, а несколько уже приближалось к плечу. У второго — нашлись на руках, спине, шее и плечах. Похоже, парень дотронулся рукой, пока нес Саню, и потом почесался.
