— Не понравилось тварям, — усмехнулся Михаил, передавая мне еще две гранаты. Я немедля выбрал приоритетные цели по вскинутым вверх лапам, за которыми следовали потоки воды. Взрывы продолжались, пока в какой-то момент в протянутую руку ничего не легло, я поднял взгляд, осматривая кабину, и увидел Ольгу, которая лишь развела руками.
— Все, кончились, — произнесла она извиняющимся тоном.
— Черт… мало, — проговорил я, вглядываясь в поредевшие, но все еще плотные ряды рептайдов. Даже на небольшом пяточке дороги, вдоль которой мы катались, их насчитывались сотни, и представить, насколько большая армия вторжения ждала нас за береговой линией, было страшно. Что останется от небольших поселений выживших, после того как они придут с приливом? Сколько останется в живых?
— Есть один вариант, — сказал Михаил, когда машину в очередной раз бросило в занос, и мы развернулись на сто восемьдесят градусов. — Помнишь, что мы тренировали, Оль?
— Объемный взрыв? Я его могу только в пределах метра устроить и то… хотя… Слава, ты можешь телепортировать шар огня? — заинтересованно посмотрела на меня военная.
— Вряд ли. Я телепортирую только себя или то, что могу взять в руку, — пожал я плечами. Тут в голове проскочила какая-то мысль, вильнула хвостом, будто по лицу тряпкой мокрой хлестнула. Пришлось поднять ладонь, прекратив поток вопросов, чтобы поймать ее. — Вода, я могу телепортировать воду, заключив в нее твой шар.
— Если не получится — все мы, вместе с машиной, превратимся в облако перегретого пара, — предупредила Ольга.
— Отлично, работаем, — улыбнулся я, активируя водяную тюрьму. Благо воды вокруг нас было более чем достаточно, по щиколотку в салоне стояла. Я свел ладони, между которыми появился вращающийся водоворот, сантиметров сорока в диаметре. Ольга поднесла ладони с боков к моей конструкции, и прямо в центре водяной тюрьмы появился темно-оранжевый расширяющийся отблеск.
Через пару секунд внутри одного, почти прозрачного шара уже вращался другой, быстро набирающий как в размерах, так и в яркости. От темно-красного он прошел до белого, и вскоре на него уже невозможно было смотреть невооруженным взглядом. Вода вскипала, и водоворот превратился в облако пара, обжигающее ладони. Моя энергия утекала на восстановление, и я уже опасался, что запас маны кончится раньше, чем Ольга закончит.
— Готово, запускай! — крикнула женщина, резко отводя руки.
Я телепортировал разогретый до состояния плазмы сияющий шар в самый центр рядов рептайдов. Крохотное солнышко тут же зажглось, и время будто замедлилось. В мельчайших деталях я увидел, как огненный шар расширяется, пожирая попавших в радиус поражения тварей. Как сгорает сам воздух, оставляя после себя разряженный вакуум.
В то же мгновение вакуум схлопнулся, притягивая в центр всех, кто выжил после удара солнца, а затем взрыв перешел в последнюю, третью, стадию — разрушительную ударную волну, разметавшую ряды тварей и поднявшую настоящее цунами. Через пару мгновений возле берега остался только раненый титан.
— Ю-ху! — довольно вскрикнула Ольга. Михаил уважительно поцокал языком.
— Них… себе, — проговорил я, выражая крайнюю степень восхищения и удивления. — Хорошо жахнули.
— Я пустая, — сказала Ольга, откинувшись в кресле.
— Я тоже, — пришлось признать мне. Лечение с телепортацией съели полную первую полоску энергии, оставив меня ни с чем. За эту энергию я мог поднять пару характеристик или восполнить потраченную жизнь или… много чего мог сделать. Но результат того стоил. Сотни тел рептайдов плавали в прибрежной линии, а немногие выжившие спешно отступали, волоча за собой раненых. Прикрывал их отход одиноко стоящий титан.
— Получилось, — не веря своим глазам, произнес я и тут же понял, что от меня сейчас уплывают просто горы энергии. Вот только соваться совершенно опустошенным и безоружным против титана — сродни изощренному самоубийству. Ничего, тварюшка, я тебя запомнил и в следующий раз так просто не отпущу.
Без моей подсказки машина развернулась и пошла вдоль морской линии на юг, в сторону МКАДА. Совершенно вымотавшись за короткую схватку, я откинулся в не слишком удобном кресле, пристегнувшись самолетными ремнями безопасности, и, когда старательно боролся со сном, на моих коленях материализовался Трактор.
— Чешир, — улыбнулся я, гладя пушистого здоровенного мейн-куна, заурчавшего так, что заполнил этим звуком весь салон броневика, и даже водитель обернулся, забеспокоившись, не начал ли сбоить автомобиль. Я провалился в беспамятство, оставаясь при этом частично в сознании и продолжая гладить котика. Энергия при этом медленно, но верно восстанавливалась, однако никакие умные мысли в голову не приходили.
— Что это за тварь? — спросила через несколько часов Ольга, когда я восстановился, а Трактор, сожрав мясные консервы, снова исчез.
— Черт его знает, — честно признался я. — Вряд ли это именно кот.
— О, это я и так заметила, — уверила меня женщина. — Я в кошках немного разбираюсь, сестра заводчица… была.
— Может, еще есть? — пожал я плечами. Действительно, по поводу Трактора мне сказать было нечего. Гулял он и в самом деле сам по себе, где хотел. И приходил когда хотел, хотя чаще всего, когда был нужен или не мешал. Может, пока так совпадало, а может, все куда сложнее, и он чувствовал, когда я в нем нуждаюсь. Одно точно — Трактор приобретал мои способности.
— Не стоит давать мне надежду там, где ее нет, — покачала головой Ольга. — Вернемся к демону в кошачьем обличье. Ты же заметил его странного поведения?
— Ну прямо уж странного. К тому же он полезен, — миролюбиво ответил я.
— Некоторые паразиты тоже развивают симбиотические связи. Для организма хозяина они становятся ограниченно полезными, — настойчиво проговорила военная, подавшись чуть вперед. — Но паразитами от этого быть не перестают. Подумай, что он получает за связь с тобой и чем может быть опасен?
— Паразиты, — хмыкнул я, глядя на золотые узоры, оставшиеся на руках. — Одна моя не слишком хорошая знакомая говорила, что мы все корм. Одни — для паразитов, другие для зверей. И только самые выдающиеся — для охотников из старших.
— И что же это за знакомая такая? — нахмурившись, спросила Ольга.
— А, да тоже паразит по-своему, — хмыкнул я, глядя на иконку призрака. Я давненько с ней обстоятельно не общался и после преображения даже не задавался вопросом, возможно ли это. Учитывая ее нежелание сообщать полезные сведения, режим тишины мог затянуться надолго. Но у меня сейчас было множество нерешенных вопросов, никак не связанных с мироустройством. Если можно назвать так творящийся вокруг апокалипсис.
— В чем дело? — спросил Михаил, но не у меня, а у водителя, и только после его вопроса я понял, что машина замедлилась.
— Дальше дороги нет, — ответил тот, показывая на перекрывшие автостраду обломки многоэтажки. — На варшавском шоссе трещина больше десяти метров, там не проехать никак. Похоже, здесь землетрясение прошло во всей красе.
