– Теперь они пойдут на нас войной. Из-за этих двух градусов.
– Какой войной, о чем ты говоришь?
Лиам достал из кармана бумагу, лист Кейны, и Дройтвич прочел текст на расстоянии.
«Вон оно что…»
– Ты веришь писулькам какой-то сбрендившей девки?
– В ней Грера.
– Не факт, что текст диктовала Грера…
Лиам был холоден, как кусок гранита: «Координаты, названия, элементы…» – девчонка не могла знать.
Диас, мысленно отступающий к стене, был уже почти прижат, приперт лопатками. И оттого вдруг резко изменил тактику, перешел в наступление. Сузил глаза, заговорил жестко:
– А не ты ли во всем этом виноват, а? Тот недожатый процент при «слиянии», думаешь, я не заметил? И система заметит, если попросить ее вторично проанализировать. Никто не вышел бы наружу, никто бы не донес, если бы ты не поддался вдруг чувствам. А это, сам знаешь, нарушение протокола…
Вот тебе и коллега. Вот тебе и «друг».
Карра ощущал себя так, будто впервые видел мужчину, стоящего напротив, будто с того ссыпалась штукатурка.
– Тебя не отстранят тогда, тебя посадят… Это ведь все твоя вина. Но мы же умные, всегда можно договориться…
Как, оказывается, все просто.
– Какая тебе со всего этого выгода? С больших объемов откачки детриниума? Увеличенная зарплата за высокие показатели? Ты до сих пор ведешься на деньги? Похвала от начальства?
Лиам действительно не понимал. Ну затратили бы они месяцы на синтез собственного продукта, отправили бы его для строительства чуть позже. Откуда спешка? Никто не гнал.
Диас даже обиделся.
– Деньги? Нет… Просто люблю чувствовать себя лучшим, люблю все контролировать. А брать надо там, где можно взять.
«Это же гениально. Разве ты не понимаешь?»
Гениально убивать чужую расу ради показателей?
– Скольких людей мы истребили при чистках от Грер?
– Доплаты. Случаи экстренной сложности. Выгодно.
«Выгодно». Гадкий вкус этого слова, горький и неприятный, прилип к нёбу. Нет, оказывается, Лиам крайне мало знал того, с кем работал. И никогда не допускал мысли о том, что Пятый отдел способен принимать обособленные, несогласованные с начальством решения. Печально узнать об этом теперь, вот так.
– Значит, ты не собираешься… докладывать наверх?
Улыбка-оскал. Холодная, расчетливая.
– Только о том, о чем нужно доложить.
– Грера доложит раньше и полнее. – Лиам развернулся, в очередной раз пряча лист в карман. – А я до нее…
– Нет, – послышалось вслед. – Вот ты точно нет!
Тихая фраза, лишенная эмоций.
Он знал, он был готов и потому обернулся до того, как Дройтвич это сделал, – нажал на спусковой крючок.
При заряде, выставленном на три полосы, разнесло бы и стены, и двери – для чего максимум? Шальная мысль, недодуманная, потому что в этот момент Лиам выстрелил сам.
Они стреляли друг в друга. Бывшие коллеги. Непостижимо.
На устланный блестящими гераневыми плитами пол Диас падал парализованный, со стеклянными глазами и струйкой слюны у рта.
*****
(Zayde Wшlf – New Blood [Reimagined])
Нордейл.
– Где ты, Кейна…
Он ее не чувствовал. Сидел в машине, знал, что нужно ехать в Реактор, докладывать, но снова и снова пытался уловить ее след – он должен, они же связаны. Но пусто, тщетно. Змея будто исчезла с Уровней вместе с девчонкой, утащила ее в небытие. Лиам чувствовал себя непривычно тяжело.
И еще понимал, что больше не хочет возвращаться на базу СЕ. Ощущал себя так, будто годами посещал общежитие, дружил с однокурсниками из соседних комнат, делил с ними обеды, ужины, зубрил одни и те же науки, и вдруг выяснил, что они все оборотни, враги. Что общежитие – форт заговорщиков, что друзей среди тех, с кем он здоровался за руку каждое утро, никогда не было. Иллюзии.
Когда Грера задаст жару (а она, выбравшаяся на поверхность, задаст), на СЕ сменятся и работники, и руководство. Расформирован будет под ноль Пятый Отдел и Отдел Статистики, штат пройдет такую чистку, что на головах от зубьев расчески навсегда останутся рытвины. Все изменится. А сейчас минута затишья в ожидании бури…
– Кейна, где ты?
Ни следа, ни зацепки. Нужно ехать к Реактору, ждать ее там, потому что Грера донесет свое послание именно туда.
Лиам потер щеку и в который раз понял, как сильно он ненавидит собственное бессилие.
Карта, копия той, что светилась в кабинете Диаса, сейчас висела над приборной панелью, и показывала, что девчонка так и не найдена. Зеленый огонек не засветился.
Зато красных теперь были сотни – районы сплошь алые, ни чихнуть, ни просочиться.
И вдруг, удивив самого себя, произнес:
– Сделай их!
«Обойди. Победи!»
В ее команде один игрок. И один болельщик.
Но все возможно.
*****
(Fearless Soul – Look Within)
Кейна.
Здесь пел лес – тихий, осенний. Глядя на него сверху глазами Греры, мне казалось, что верхушки деревьев колышутся, как травы, как ласковое море.
Домик лесника. Мне понадобилось какое-то время, чтобы понять – она перенесла меня за край Уровня. Туда, где не было вездесущих камер СЕшников, где пространство не пронизано Комиссионным кодом.
Передышка, минута тишины. Она была мне нужна.
Ни звуков, ни света, ни людей… Полнейшая тишина. Едва ощутимый ветерок; сверху перемигивались далекие созвездия. Отрада для глаз. Здесь не то иначе текло время, не то всегда стояла осенняя ночь. Смотритель, видимо, изредка появлялся в сторожке, но не очень часто. Удалось найти и печь, и наколотые дрова, и даже воду. Правда, в ее чистоте я не была уверена, но пояснив Грере, что «мне бы чай», та скомандовала: «Налей воду в кастрюлю, помести в нее ладонь».
На голубые искорки, бегущие от моей руки по воде, я смотрела долго. Чудеса остаются чудесами, даже если ты истощен и измотан. Мутант во мне очистил питье, помог разжечь в печи огонь без наличия спичек и зажигалки.
В итоге на крыльце я сидела, сжав в пальцах чужую железную кружку, жуя найденное в шкафу старое печенье. Последний тихий момент моей жизни, наверное. Не хотелось думать о том, что случится дальше, иногда думать наперед вообще не стоит – если красиво, если приятно, просто любуйся, дыши.
И я дышала.
Чай заварился слишком крепкий, на дне плавали и изредка попадали на язык чаинки. Сплевывая их в траву, я думала о том, что не нашла бы лучшего «курорта», даже если бы перерыла все туристические брошюры. Здесь, где отсутствовали и здания, и машины, никто меня не тревожил, не смотрел на меня, не судил. Не пытался отговорить. Да и от чего, собственно?
