Теперь он мог обедать, когда хотел, спать столько, сколько хотел. Он мог сутками не спускаться в камеры, не работать напрямую с людьми, он мог что угодно. СЕ пульсировал привычными туманами, извергал внутри себя новые города, поглощал их, выстраивал материю, играл ей, деактивировал. СЕ жил привычной жизнью, и Карра ощущал его, как продолжение себя.
Все так и будет. Продолжаться до бесконечности. Дни и ночи на поверхности, вечная ночь здесь. Будут зачищаться квадраты, будут вершиться новые открытия, складироваться продукты химических распадов – полезные и нет. Со временем усложнится анализирующая система; расширится еще на несколько сот квадратных километров пространство, а он так и будет сидеть из года в год в этом кресле – обреченная мысль, сухая, как забытая за печкой доска.
Жить будет кто-то еще. Он будет выполнять свою работу.
Если не найдет способ установить «контакт».
– Начальнику базы из квадрата шесть… срочное донесение… – затрещал вдруг динамик, и Лиам наклонился, прибавил громкость.
– Докладывайте.
Уже скоро вместо него у раций будет сидеть молодой, пока еще неопытный Комиссионер. Но деятельный, внимательный и талантливый – Карра говорил с ним утром.
– Разрыв… тоннель…
Обычное дело. С чего такой взволнованный голос?
«Штопайте!» – хотел скомандовать Лиам. Есть же инструкции, есть предписания. Никто не выезжает на объекты без необходимого оборудования. Но тут система выдала анализ структуры разрыва.
«Инициирован галактической системой Грер, код Q8J12». Взгляд Лиама прилип к этой надписи, как муха к липкой бумаге-ловушке, и ухнуло куда-то вниз на метр сердце.
«Тоннель… Уже построен…»
– Тут девушка… – ожил динамик снова. – Человеческая. Без сознания. Видимо, из тоннеля… Что с ней делать?
– Охранять! – заорал Карра так, что не узнал собственный голос. – Не поднимать, не трогать. Охранять!
– Вас понял.
Эту фразу он даже не услышал – чувствовал себя, как больной и пьяный одновременно. Как будто только что принял с ладони десятикратную дозу кокса. «Это она… Не может быть… не она…»
– Уже еду к вам! – бросил до того, как начал быстро натягивать отражающую куртку. Какая Джетта, к черту! Зашагал к двери, похожую на лифтовую, ввел код. Нужно быстро открыть в шестой квадрат двусторонний проход.
Карра чувствовал себя странно – очень молодым, ожившим прямо под ссохшейся, отжившей свое оболочкой. Но, если это ошибка, если это «не она» – этот молодой растворится уже надолго, на годы.
«Это Кейна», – повторял он, нажимая на цифры. Дважды ткнул не туда, увидел, как сильно трясутся ладони.
«Это она».
Он знал. Он чувствовал.
«Свою» засек его внутренний радар.
*****
(Zero Pandas feat. Really Slow Motion – Idgaf)
Он не верил, что ощущает ее кожу, чувствует ее тепло, слышит своими клетками пульс Кейны.
– Проверить! – приказал, как только внес ее на руках в лабораторию. – Все системы жизнедеятельности; проанализировать фон, шлейфы. Детально, разобрать на составляющие! Подключить при необходимости систему реанимации.
– Будет сделано!
Он не мог, не хотел оставлять ее на кровати одну, но должен был отпустить, отлепиться. Дать профессионалам делать свое дело, хотя по пути уже прощупал наличие повреждений – их не было. Должен был позволить системе провести полноценный анализ.
И едва не скончался за те пять минут, что провел отдельно в коридоре – слишком агрессивно фонил, мешал датчикам.
– Что?! – едва не схватил, подобно психованному Диасу, за грудки белого халата незнакомого доктора.
– Она… спит… – отозвался лабораторный врач, нервничая перед новым начальником. – Просто спит. Все органы, все системы в норме. Но сон глубокий, похож на кому…
Карра прикрыл глаза.
С ее сном они разберутся – ему казалось, что внутри отходит, наконец, освобождая проход воздуху, огромный камень. Прямо в этом коридоре Лиам становился живым, целым, чувствовал, как зарастают трещины, как обновляется, как напитывается силой оболочка. Снова ясный разум, снова запредельная мощь и агрессия – она здесь! – он становился собой.
– Что с ее фоном?
«Если он сильно мутировал, они найдут способ жить здесь… или далеко. Вариантов много, отыщут подходящий…»
Удивленный доктор, будто все еще переваривая то, что считал с экрана анализатора, перетаптывался на месте.
– Насчет ее фона… Вы удивитесь, наверное, но он почти нормальный, без отклонений. Мутаций нет. Есть ваша составляющая после слияния, но нитринное излучение отсутствует.
Карра ощущал себя так, будто доза дури подействовала – ему хотелось опереться на стену, съехать по ней вниз, рассмеяться. И одновременно придушить пару мутантов, вышибить им из самой большой пушки мозги.
– Спасибо, – выдохнул он вместо этого, и док, принявший благодарность на свой счет, откланялся. Развернулся, зашагал обратно в палату.
Но это «спасибо» Лиам адресовал не доку, а Грере, где бы последняя ни находилась. Эта тварь, с которой они боролись не один месяц, которую пытались прогнать, убить, изничтожить, подарила Кейне не только жизнь, но и свободу. Очистила ее смертоносное для людей излучение играючи, сотворила то, что лабораторная система так просто не смогла бы.
И он надеялся, что его спасибо пролетит нужное расстояние – пусть и очень длинное, – чтобы быть услышанным.
Глава 26
Она спала почти сутки, и Лиам, пользуясь новым служебным положением, передав все дела заместителям, почти не отходил от нее. Напитывал силами, восстанавливал, хотя восстанавливать было нечего, следил за показателями.
«Все хорошо» – говорило ее спокойное дыхание.
«Все хорошо» – иногда вздрагивали во сне веки и чуть приоткрывались губы.
«Все хорошо» – говорил он себе сам.
Когда наутро следующего дня он отлучился для того, чтобы умыться, позавтракать и принять душ, Кейна проснулась.
Она сидела на постели, когда он вошел в комнату, и Карра впервые настолько четко и ясно ощутил себя извращенцем – он с порога захотел ее.
«Она же только проснулась, еще пытается оклематься после межгалактического путешествия…»
И напоминал себе Диаса. Который мечтал о камере для рабыни.
Лиам аккуратно успокоил дыхание, выровнял пульс – у них на все хватит времени.
– Привет, – шепнули ее губы и совсем чуть-чуть изогнулись в улыбке. Без подтекста и приглашения, но пульс ему пришлось успокаивать снова. Моментально сплелись и проникли друг в друга их взгляды; кажется, он только теперь заметил, что ее глаза смешанного оттенка – нечто между стальным, синеватым и коричневым. А может, таким был свет в его узкой комнате.
