Если все закончится плохо, это полностью меня уничтожит.
Уничтожит нас обоих.
Но теперь нас больше, чем двое.
Веду ли я себя снова эгоистично? Я не знаю.
Насколько неправильно желать этого? Потому что, господи, я действительно хочу этого. Я хочу его. Я так сильно хочу его!
– Твой выход, Медовая булочка. – Кэл кладет руки мне на плечи и выводит вперед.
Голова Бретта немедленно поворачивается к нам.
– Подожди-ка, чел. Ты только что назвал ее медовой булочкой?
Ох, черт. Я мысленно съеживаюсь.
Кэл беззаботно пожимает плечами, и его глаза блестят.
– Именно это я и сделал. Ты же знаешь, мы давно знаем друг друга.
– Похоже на убогие клички для домашних животных, – с улыбкой дразнится Бретт. – А как ты называешь его?
В его глазах загорается интерес. Я открываю рот, чтобы ответить, но следом одновременно происходят две вещи: Кэл кидает на меня умоляющий взгляд, и женский голос ахает: «О боже! Ты и есть она! Девушка, которая предъявила ему обвинения!»
Казалось, весь воздух из помещения и моих легких куда-то девается. Я знала, что однажды это должно было случиться, но оказалась совершенно не готова. В нашей компании воцаряется гробовое молчание, и я чувствую, что внимание каждого приковано ко мне. Кэл прижимает меня к своей груди, обняв за талию. Мое сердце бешено колотится, слишком быстро, я пытаюсь найти выход, но мне некуда деваться. Прежде, чем Кэл успевает прийти мне на помощь, я выдыхаю и говорю:
– Да, это так. – Поднимаю голову и встречаю взгляд каждой пары глаз. – Я совершила ужасную ошибку. – Сглатываю вставший в горле ком. – И мне придется жить с этим до конца своих дней.
Выкрикнувшая ту фразу девушка возникает прямо передо мной и смотрит с презрением.
– Думаешь, это значит, что все в порядке? – восклицает она.
– Нет. Конечно, я так не думаю.
Она кривит губы.
– Я презираю таких, как ты.
– Хэйли, – перебивает Кэл. – Достаточно.
В его голосе отчетливо звучит предупреждение.
– Как, черт возьми, ты можешь стоять тут и обнимать ее? Ты такой же, как и она.
– Не твое дело, – выдавливает Кэл, и я чувствую, как он напрягся. Пытаюсь высвободиться из его объятий, но он только усиливает хватку.
– Нет, черт возьми! – Она переходит на крик, и вокруг нас собирается большая толпа. Я хочу сквозь землю провалиться. Она толкает меня пальцем в грудь. – То, что она совершила, коснулось каждой жертвы изнасилований.
– Это слишком серьезное обобщение, не считаешь? – Голос Кэла сочится гневом.
Я сжимаю его руку, призывая замолчать. Это моя битва, не его.
– Ты думаешь, я этого не понимаю? – тихо спрашиваю я. – Я думаю об этом каждую минуту, каждый день. Если бы я могла забрать свои слова обратно, я бы сделала это.
Она хмыкает, уперев руки в бедра.
– Ты всерьез считаешь, что я должна поверить этому?
– Это правда.
– Как будто хоть кто-то может поверить словам, сходящих с твоих губ. Лживая дрянь!
Я шарахаюсь от знакомых слов, и внутри меня вновь открываются загноившиеся раны. Мое сердце пускается в галоп, больно стуча о грудную клетку. Каждое ее слово бьет физически, больнее и точнее предыдущего. Мой взгляд скользит по толпе. Некоторые пребывают в такой же ярости и смотрят на меня с ненавистью. Другие отворачиваются, пряча глаза. Бретт и несколько его одноклубников стоят с извиняющимся видом.
Кэл пытается развернуть меня к себе.
– Тебе необязательно все это слушать. Мы уходим.
Девушка бросается вперед, и следующее, что я чувствую, – жгучую боль на левой щеке. А затем слезы, хлынувшие из глаз.
– За мою подругу. Ее изнасиловали, и она побоялась заявить после того, что ты сделала.
Кэла трясет, когда он притягивает меня к себе и начал с нежностью всматривается в мое лицо. И это совершенно расходится с тем, как грозно он выглядит. Я скидываю его руки.
– Не надо.
– Ты не имеешь права сваливать все на нее! – говорит он девушке. – Твоя подруга ответственна за свои действия, не Лана. Если ты еще раз тронешь ее или заговоришь подобным образом, я подам официальную жалобу в охрану кампуса.
– Кэл! – Бретт выступает вперед.
– Не надо, чувак. – Он оглядывает своих друзей. – То, что вы думаете, неправда. Мне нет никакой необходимости объясняться, но…
Я не задерживаюсь, чтобы дослушать до конца. Меня охватывает непреодолимое желание оказаться как можно дальше от этого места. Я разворачиваюсь и бегу. Так быстро, как только могу.
Он зовет меня, но я продолжаю бежать, и слезы текут по моему лицу.
Глава 16
Кэлвин
Я кружу на машине повсюду, пытаясь обнаружить ее. Уже больше часа ночи, и я схожу с ума. Лана не вернулась в общежитие, и Оливия тоже не знает, где ее найти. Она не отвечает на мои звонки и сообщения, и меня тошнит от беспокойства. Поняв, что бесцельно кружить по району бессмысленно, я останавливаюсь перед зданием ее общежития, надеясь, что рано или поздно она вернется домой. Максимум через час позвоню в службу безопасности.
Без двух минут два из-за поворота показывается одинокая фигура, и я вздыхаю с облегчением. Выскакиваю из внедорожника и мчусь через дорогу, не успев даже сообразить, что делаю.
– Лана! – прижимаю я ее к себе, обнимая до хруста ребер. Она неподвижна, будто статуя, и неестественно тиха.
Я медленно отстраняюсь и приподнимаю ее голову за подбородок, чтобы проверить, все ли в порядке. При тусклом свете уличного фонаря мне удается разглядеть опухшие покрасневшие глаза и покрытую пятнами кожу. Она плакала, и это разжигает во мне ненависть.
– Ты напугала меня. Я кружил несколько часов, пытаясь найти тебя.
– Прости, – бормочет она, глядя будто сквозь меня.
– Не плачь, детка. Я теперь здесь, с тобой. Тебе не обязательно бороться с этим одной. – Я прижимаю ее к себе, горячо поцеловав в макушку.
Мой инстинкт защитника на максимуме. Вот именно поэтому стоило рискнуть и поступить в Университет Флориды. Она дрожит, а я прижимаю ее к себе, заходя внутрь. Она останавливается у лифтов и поворачивается ко мне лицом.
– Кэл, как тебе удается справляться с этим? Как тебе удается оставаться равнодушным ко взглядам, оскорблениям и перешептываниям?
Я нежно заключаю ее лицо в ладони.
– Для меня все было не так плохо.
Она смотрит под ноги, плечи понуро поникли. Я без колебаний заключаю ее в объятия. Она кладет голову мне на грудь и обнимает за талию. Я глажу ее по спине, целуя в макушку.
