– Дай угадаю, – рычит Кэл. – Этот кобель не стал тебя останавливать.
– На самом деле, стал. – Он приподнимает бровь. – Кент сказал, что не хочет влезать в самую гущу того, что происходило между нами. Кажется, мне не нужно было ничего говорить, чтобы он все понял. Я сказала ему, что это бессмысленно. Потому что уже каждая шлюха в городе стоит между нами.
Кэл морщится.
– Я сказала ему, что, если он не хочет целовать меня, я найду того, кто захочет. После этого его не пришлось долго уговаривать.
Кадык Кэла снова подскочил, и по выражению лица было видно, что он недоволен.
– Будет легче, если я скажу, что все время поцелуя я представляла на его месте тебя?
– От этого только хуже. – Его губы сжимаются в тонкую полоску. – Я убью его, как только доберусь.
Его руки, лежащие на столе, сжались в кулаки.
– Нет, ты этого не сделаешь. Этот поцелуй ничего не значил ни для кого из нас. Он всего-навсего оказался в нужное время в нужном месте. Некоторое время мы целовались, а потом я пошла домой, а он на вечеринку. Конец истории.
Не Кэлу бросать в меня камни.
– Теперь твоя очередь, – откидываюсь я назад, скрестив руки.
Он прокашливается и несколько раз открывает и закрывает рот.
В моей голове раздается тревожный звонок. Я наклоняюсь вперед.
– Скажи.
Его взгляд пронзает меня.
– Зои меня поцеловала.
– Что? – вскрикиваю я, вскочив со стула. Подходит официант, и я поспешно сажусь обратно. Кэл заверяет его, что у нас все в порядке, и официант окидывает нас подозрительным взглядом, прежде чем уйти.
– Зои? Серьезно? Тебе и на мою лучшую подругу понадобилось наложить руку?
К черту.
Потянувшись через стол, он хватает меня за руку, и я не успеваю отдернуть ее.
– Я ничего не делал. Она. Поцеловала. Меня.
– Я убью ее! – Я вспоминаю все разговоры, в которых она критиковала меня из-за Кэла. Когда она говорила мне, что я глупая и несмышленая. Называла меня сумасшедшей, помешанной. Был ли это план, чтобы отвадить меня от него и забрать себе? – Я думала, что знаю ее, – трясу я головой. – Думала, она моя подруга.
– Честно говоря, она была пьяна, и я не вполне уверен, что она понимала, что делает.
– Не защищай ее! Она подкатывала к тебе, и это не круто. Она наверняка знала о моих чувствах к тебе. Вот почему вы двое всегда огрызались друг на друга, да?
– Не могу говорить за нее, но думаю, что ей было стыдно. Я не ответил на ее поцелуй, Лана. Она прижалась к моим губам, и как только я справился с потрясением, тут же отстранился. Я обвинил ее в том, что она отвратный друг, и она не преминула, конечно же, ответить тем же.
– Поверить не могу, – бормочу я, потрясенная предательством подруги. – Какого черта я вообще начала этот разговор?
– Эй, – он гладит мою руку расслабляющими движениями, – мы пообещали друг другу быть честными, и хорошо, что мы оба теперь знаем. И можем просто забыть об этом.
Легче сказать, чем сделать, но я отпустила ситуацию, желая вернуть вечер в прежнее русло. Слишком много девушек портили отношения между нами, и я не собиралась позволять давнишней истории вбить клин между нами сегодня. Не тогда, когда, возможно, я нахожусь с ним в последний раз.
– Отлично. Больше никаких разговоров о прошлом.
– Я все еще планирую надрать Кенту задницу, – бурчит он, ловя мой недобрый взгляд. Он поднимает руки. – Ладно-ладно. Живем дальше.
Кэл внимательно изучает меня секунду.
– Есть еще одно, что мне очень любопытно. Почему ты учишься в бизнес-школе, Лана? Почему ты отказалась от своей мечты?
Вау. Потрясающая смена темы. Едва ли менее болезненная, чем предыдущая.
– Совершенно секретно. Если я расскажу тебе, то мне придется тебя убить, – отвечаю я, надеясь отбиться от него его же словами.
Кэл откидывается на спинку стула, когда перед нами ставят тарелки с едой.
– Почему, Лана? Я хочу знать.
Я говорю первое, что пришло мне в голову. Честно говоря, я почти уверена, что все получилось бы именно так, скажи я, что хочу изучать творческое письмо.
– Мои бабушка и дедушка оплачивают счета за обучение, и они были против моей мечты. Они хотели, чтобы я изучала нечто более практичное, что-то, с чем я смогу найти работу.
Я пожимаю плечами, пытаясь преуменьшить значение этого решения для меня, надеясь, что он переключится с неудобной темы прежде, чем я снова увязну во лжи.
– Отстой! – восклицает он слишком громко. Несколько пожилых пар снова взглянули на нас с презрением. Место кажется настолько чопорным, насколько вообще возможно для подобных заведений. И, по-видимому, мы ведем себя не должным образом.
– Это не конец света. Я всегда смогу заняться мечтой потом.
Кэл становится задумчивым, и мы молча приступаем к еде. После того как официант убирает наши пустые тарелки, Кэлвин серьезно и пристально смотрит на меня.
– Еще есть время сменить специализацию. Если ты хочешь следовать за мечтой, я оплачу счета.
У меня скручивает живот, и я пытаюсь сдержать слезы.
– Ты готов сделать это ради меня?
– Конечно готов. Я люблю тебя и хочу, чтобы ты была счастлива. Меня раздражает, что ты все еще сомневаешься во мне. Я хочу доказать тебе, что настроен серьезно. Нет ничего такого, что я не сделал бы ради тебя, Лана.
– Кэл… – Я отворачиваюсь, чтобы он не видел моих слез.
– Просто обещай, что подумаешь.
– Хорошо, – шепчу я.
* * *
Уютно устроиться перед телевизором, прижавшись к Кэлу, – одно из моих любимых времяпрепровождений. У меня сохранилось множество воспоминаний из детства о подобных вечерах.
– Помнишь, когда я упал из дома на дереве и сломал ногу? – спрашивает Кэл, прерывая мои раздумья.
– Ага. Тебе было одиннадцать.
– Я каждую ночь молил бога, чтобы моя нога оставалась сломанной, – признается он.
Я выпрямляюсь и смотрю на него с таким видом, будто у него выросла вторая голова.
– Ты проводила со мной каждую минуту каждого дня, и мне это очень нравилось. Мы читали, смотрели фильмы, болтали, и ты так хорошо заботилась обо мне. Я не хотел, чтобы это кончалось.
– О боже. Так вот почему ты бросился с дерева через неделю после того, как снял гипс? Ты пытался снова сломать ногу?
Он смеется.
– Ага. Я был идиотом. Повезло, что папа оказался рядом и поймал меня. Иначе я бы снова оказался в отделении скорой помощи.
Я сильно ударяю его в грудь.
