– Честное слово, Майя. Все в порядке. Я привыкла.
– Это ненормально. Никто не имеет права так обижать тебя. Это просто в корне неправильно.
– Что есть, то есть. Я думаю, что все это будет преследовать меня до конца жизни.
– Надеюсь, что нет. Это слишком несправедливо.
– Разве ты не получала сообщение? – шучу я. – Жизнь сама по себе несправедлива.
Наш разговор заканчивается, когда профессор призывает к тишине, но после мы отправляемся выпить кофе и поболтать. Из кофейни я выхожу, чувствуя себя гораздо счастливее, чем в последние несколько дней. Я не смотрю, куда иду, когда налетаю на гору твердых мускулов. Боль пронзает меня, я роняю сумку и, пошатнувшись, вскрикиваю. Мощная пара рук поддерживает меня.
– Дерьмо! – восклицает знакомый голос, я поднимаю взгляд наверх. Бретт озабоченно смотрит на меня. – Ты в порядке?
– Буду через минуту, – хриплю я, осторожно держась за больной бок.
– Давай здесь присядем, – указывает он на скамейку у дороги. Потом поднимает мою сумку и помогает перейти через дорогу.
– Что с тобой стряслось? – Его взгляд останавливается на повязке на моей шее.
– Если расскажу, то ты не должен ему говорить. – Я хотела, чтобы Кэл связался со мной по другой причине.
Он потирает щетину на подбородке, поколебавшись.
– Я знаю, ребят, что, хм, у вас случилось некоторое… дерьмо, с которым нужно разобраться. Но он хотел бы знать, что у тебя проблемы.
– Пожалуйста.
Он откидывается на спинку скамейки, закинув мощную ногу на ногу.
– Ты убиваешь меня, Лана, но хорошо. Если ты не хочешь, чтобы он тебе помог, то давай помогу я.
– Мне не нужна помощь. Все не так. – И я рассказываю ему, что произошло вечером в понедельник.
– Тебе не следует принимать как должное подобные вещи.
– Я заварила кашу, мне ее и расхлебывать.
– Если честно, когда Кэл впервые рассказал мне о тебе, я был настроен скептически. Я изо всех сил старался понять, как он мог простить тебя. Теперь до меня дошло. Да, мы слишком поверхностно знакомы, но могу сказать точно, что ты хороший человек. Любой заметит это, проведя более десяти секунд в твоей компании.
– Спасибо. – Мы оба некоторое время молчим. – Ты не обязан делиться со мной информацией, но как он? В порядке?
Бретт крутится на месте.
– Он пытается осмыслить, но это непросто.
– Я знаю. – И, снимая невидимую соринку с подола куртки, продолжаю: – Стараюсь быть терпеливой, но это сложно. Я так скучаю по нему. – Я смотрю на небо, провожая взглядом пушистые белые облака. – Кажется, скучала по нему всю жизнь. Пожалуй, пора бы уже и привыкнуть, – шучу я, пытаясь развеять мрачное настроение.
– Он тоже по тебе скучает, но ты снова обманула его, Лана, и он взбешен.
От подтверждения моих опасений сердце обливается кровью.
– У него есть на это право.
Я встаю. Боже, как я устала жить. Если бы не Хьюсон, не знаю, как бы находила силы встречаться лицом к лицу с миром каждый день.
– У тебя есть фото? – спрашивает он.
– Что? – хмурюсь я.
– Хьюсона, – улыбается он. – Крутое имя.
– Это точно, – улыбаюсь я в ответ, доставая из сумки телефон. Нахожу милое фото и протягиваю телефон ему.
Улыбка Бретта становится нежной.
– Вау. У этого придурка прекрасные гены, надо отдать ему должное.
Я прокашливаюсь.
– Кхм.
Он смеется.
– Я просто подкалываю тебя. – Он хлопает по свободному месту на лавочке рядом с собой, и я снова сажусь. – Он чудо, Лана. Вы двое создали прекрасного маленького парнишку.
Я сияю от гордости.
– Никогда не думала, что можно любить так сильно. Я всегда с нездоровой силой любила Кэла, но это совсем другое. Когда я смотрю на своего сына, сердце переполняет счастье, радость, чистая и невинная, ничего подобного я раньше никогда не испытывала. Хочу, чтобы Кэл тоже это испытал.
Бретт передает мне телефон обратно.
– Он дойдет до этого, Лана. Я уверен. Он хороший человек.
– Я тоже так думаю. Это единственная причина, по которой я не ломлюсь в его дверь. Уважаю его желание все обдумать. Нужно дать ему время, чтобы понять. Единственное, о чем я прошу, это включить Хьюсона в его жизнь. Я хочу, чтобы он рос с отцом. С Кэлом.
– Из него получится отличный отец.
– Я знаю.
Он поднимается.
– Только не говори ему, что я так сказал. Хочу еще продолжить подкалывать его по этому поводу. – Бретт смеется, а я качаю головой, вставая рядом.
– Спасибо за дружбу с ним. Я рада, что ему есть с кем поговорить.
– Еще он разговаривает с Фэй и Каем.
– Я догадывалась, что так и будет. – И предполагала, что Фэй строго-настрого запретили звонить мне, поэтому от нее давно не было вестей. А мне не хватало смелости позвонить самостоятельно. Кроме того, было бы несправедливо ставить ее в неудобное положение, и я обещала этого больше не делать.
Я касаюсь руки Бретта.
– Мне нужно готовиться к смене в центре, но спасибо за все.
– Не за что. И всегда пожалуйста, Лана.
Я собираюсь уходить, но он придерживает меня за локоть.
– Дай мне снова твой телефон. – Я без вопросов протягиваю мобильный. – Если тебе что-то понадобится, что угодно, звони мне.
Он записывает свой номер, прежде чем вернуть мне телефон.
– Хорошо. Спасибо, Бретт.
* * *
Управляющий центра вызвал меня к себе, как только я пришла, я даже куртку снять не успела. Страх свинцовым шаром упал в живот. Я полагала, что получу извещение об увольнении.
Она провозилась со мной пару минут, спрашивая, как я себя чувствую и не нужно ли мне что-нибудь. Покончив с этим, перешла к сути дела. В моих услугах в качестве волонтера тут больше не нуждались. Теперь все знали, кто я такая, и мое присутствие было нежелательным. Спокойствие клиенток было важнее, ее обеспокоило то, что жертвы перестанут обращаться. Работа, которую они делали, слишком важна, чтобы рисковать.
Я была полностью согласна и не хотела стоять на пути жертв при обращении за поддержкой, которая им так нужна. Но даже осознание этого не могло унять тоску, которая поселилась в моем сердце, пока я брела домой.
Глава 28
Кэлвин
– Я только что виделся с Ланой, – заявляет Бретт, открывая дверь ногой и вваливаясь в комнату.
Я лежу, распростершись на кровати, одетый в спортивный штаны, и предаюсь своему новому любимому занятию – смотрю в потолок. Я провел столько времени за последние полторы недели, разглядывая потолок, что мог с уверенностью сказать, где находится любая неровность или пятнышко. Я также знал, что в изголовье моей кровати есть маленькая черная отметина – останки некогда раздавленного насекомого. Я готов был поставить на то, что кто-то применил к нему излюбленный прием Ланы. Нужно взять самую толстую книгу, какую только удастся найти, вскочить на кровать и бросить ее в ничего не подозревающее несчастное создание. По крайней мере, то была бы быстрая смерть.
