Взгляд его голоден. Джастин приближает губы к моей вагине и дарит мне медленное, влажное прикосновение языка, от которого начинают дрожать колени. Мои бедра сами раздвигаются, но я протестующе касаюсь его плеча пальцами.
– Ты не должен этого делать, – говорю я со стоном. – В последний раз…
– В последний раз я получил огромное удовольствие. И, думаю, ты тоже, – бормочет он, его зубы слегка задевают мягкую плоть моего бедра.
О боже. Я содрогаюсь, вспомнив, что умеют эти зубы.
– Да, но я хочу сказать, ты остался… – Я играю бровями и выразительно смотрю на его пах.
Он хмурится, качая головой.
– В последний раз я оставил тебя одну в своей квартире, пока, как трус, отвлекал твоего брата.
Что-то я запуталась. Мне казалось, так будет правильно. Его сообразительность спасла нас, и я была благодарна.
– Что еще ты мог сделать?
Он пожимает плечами.
– Не знаю. Быть мужчиной. Поговорить с ним. – Его руки скользят по моим бедрам, и он тянет меня вниз, на постель, так, чтобы я села и наши глаза оказались на одном уровне.
– И что бы ты ему сказал? – Я пристально смотрю на него, испытывая легкое замешательство. – Что мы напортачили и переспали по пьяни несколько месяцев назад, и это едва не испортило все, но теперь мы просто решили поддаться желанию и повторить все с самого начала?
Он потирает рукой затылок.
– Ну, когда ты излагаешь это так, звучит чертовски безумно.
Я сухо смеюсь.
– Нет никаких других слов, чтобы объяснить такое. Мы – друзья. С парочкой дополнительных привилегий. Ему не нужно об этом знать, Джастин.
Джастин молчит секунду, потом кивает.
– Я знаю. Ты права.
Руки скользят вдоль моей талии, он тянется к одной из грудей и прикасается к соску, слегка пощипывая его. И настроение, которое я только что разрушила, с ревом возвращается обратно.
Джастин хватает меня за бедра и притягивает ближе. Я падаю на локти, когда он продолжает оттуда, где закончил, дразня меня легкими ласкательными движениями языка и поцелуями в самое сокровенное место.
Его руки удерживают меня на месте – мои бедра открыты для него, – и он не прекращает, пока я не начинаю задыхаться от удовольствия, двигаться под ним, бесстыдно подталкивая бедра к его губам.
– О боже, – протяжно стенаю я.
Он поднимает взгляд на меня, не прекращая трудиться, и ухмыляется:
– Будешь и дальше называть меня так, у меня разовьется комплекс.
Запустив руку ему в волосы, я приподнимаю бедра выше, трусь о его губы и язык. Я так близка. Уже почти. А он, мать его, дразнит меня. Но затем Джастин слегка закусывает мой клитор, и его палец проскальзывает внутрь, что заставляет меня взмыть ввысь, словно ракета на Четвертое июля.
Волны концентрированного удовольствия пульсируют во мне одна за другой, пока Джастин наблюдает за мной из-под своих темных ресниц, – его палец двигается медленно и уверенно, будто вытягивая из меня удовольствие. Этот мужчина доподлинно знает, как использовать свой божий дар.
Наконец, волны оргазма стихают, и я опускаюсь на постель, освобожденная от напряжения и довольная. Поднявшись со своего места на полу, Джастин склоняется надо мной, срывая с себя рубашку, и мы оба обнажены. Это божественно.
– Ты такая сексуальная, когда кончаешь. – Он глубоко целует меня, пока я крепко прижимаюсь к нему, обхватив руками напряженные мышцы спины. – А то была просто шутка. Можешь называть меня богом, когда пожелаешь.
Он перекатывается на мне одним движением, позволив мне почувствовать, какой он твердый, и мое тело окунается в массу новых ощущений.
Я целую его один последний раз, а затем решительно смотрю ему в глаза.
– Разденься.
Он улыбается.
– Есть, мэм.
Глава 16. Идеал
Джастин
Повинуясь приказу Элизы, я быстро избавляюсь от брюк и боксеров, а затем присоединяюсь к ней в постели. Я дико завелся, и мне настолько хочется приступить к делу, что почти стыдно. Вызываю свой арсенал мысленных образов, призванных притормозить этот скоростной поезд: ну, знаете, вроде воспоминаний о бабушке в бикини на пляже или о старике с голым задом, выходящем из сауны тренажерного зала, лишь бы продержаться чуть дольше подростка, готовящегося потерять девственность.
К счастью, Элиза, кажется, не возражает. Она прикусывает нижнюю губу, ее жадный взгляд скользит по моему телу, опускаясь к той части, которая невероятно возбуждена ее видом.
– О, – говорит она, улыбаясь мне, протягивая руку, чтобы слегка коснуться моего члена. Даже легчайшее прикосновение кажется восхитительным.
Проводя ладонью вдоль всей длины, Элиза становится на колени.
Зная, что у нас вся ночь впереди, чтобы насладиться друг другом, у меня масса идей, как мы можем провести время.
Она берет подушку и кидает на постель позади меня.
– Ложись, – приказывает она тоном строгим и одновременно – мягким.
Я смотрю на нее с любопытством.
– Не знал, что ты – такой босс в постели.
Она улыбается.
– Ты многого обо мне не знаешь.
Это очень правдивое утверждение. Я не знал, что у нее такие идеальные груди; что мне будет сложно представить нечто прекраснее ее обнаженного тела; что, кончая, она дрожит так сильно, что мне приходится прижимать ее к груди, пока дрожь не утихнет.
Но, увлеченный ею, я ложусь спиной на подушку, которую она так предусмотрительно положила, и жду, что будет дальше.
Вскидываю бровь, наблюдая, как она поглаживает меня, заставляя подняться еще. Однако она не спешит, исследуя мое тело легкими прикосновениями.
– Какой план? – Голос у меня такой хриплый, но, черт, я стараюсь сдерживаться. Бабуля в стрингах… вот дерьмо, это все не работает. И когда она вновь с вожделением смотрит на мой пенис, я знаю, что все равно проиграл.
Элиза приподнимает плечо, обдумывая вопрос.
– Думаю, начну с орального, а потом перейду…
Я кладу ладонь ей на плечо, поглаживая ее шелковистую кожу.
– Ты не должна это делать.
Она надувает губы. Она, мать его, действительно дуется. И член у меня становится еще тверже.
– То есть я был бы рад, но…
Она вскидывает брови, ожидая продолжения.
Твою мать, она действительно хочет, чтобы я сказал это вслух?
Я откашливаюсь.
– Ну, просто. Учитывая мои размеры, это может быть сложно.
Если только она не эксперт по заглатыванию, что тоже будет для меня сюрпризом.
