Элиза – не какая-то фанатка, которая пускает на меня слюни и готова целовать землю, по которой я ходил. В каком-то смысле было приятно услышать нет. Ей все равно, кто я и что умею вытворять с клюшкой и шестифунтовым диском из твердой резины. Я для нее – просто Джастин. Она делает все на своих условиях, и это лишь распаляет мое желание преследовать ее.
Оуэн все еще говорит, и я чертовски стараюсь слушать, но воспоминание о разговоре с Элизой, об исключительности наших отношений, всплывает в памяти, и мне приходится сдержать смешок. Я все еще не знаю, как именно вообще возникла эта тема, но у меня такое чувство, что во время ее позднего завтрака с подругами было сказано нечто, заставившее ее задуматься над тем, где еще побывал и может побывать мой член. И будь я проклят, если мне это не нравится. Он целиком принадлежит ей и будет принадлежать ей столько, сколько она захочет. Никого я не хочу сильнее, чем Элизу, так что мне было легко согласиться на ее условия. Плюс мысль о ней с другим мужчиной? К черту. Я хочу быть тем, кто ее ублажает, и проводит с ней время, и дарит ей все оргазмы, столько, сколько она выдержит.
– Ты все? – спрашивает Оуэн, стоя надо мной.
Я практически уверен, что закончил еще минут пять назад и все это время просто лежал на коврике, а не качал пресс. Я выпрямляюсь и сажусь.
– Ага.
Я подхватываю полотенце и свою бутылку с водой, и мы идем в душ.
Раздевшись, мы берем по паре полотенец из стопки и направляемся каждый в свою кабинку. Кабинки разделены небольшими перегородками, оставляющими на виду ноги и торсы.
Оуэн пробует воду, прежде чем шагнуть внутрь, тогда как я выкручиваю горячую на полную и пытаюсь расслабиться под струями.
– Я написал Элизе и пригласил ее сегодня на ужин. Ты будешь где-нибудь поблизости? – спрашивает Оуэн, пока я втираю шампунь в голову.
«Теперь – буду».
– Да, конечно.
Я мысленно поздравляю себя с этим небрежным тоном. Даже если мне ненавистна мысль об обмане Оуэна, встречаясь с Элизой за его спиной, но это необходимо – по крайней мере сейчас.
Домой нас везет Оуэн, так что я отправляю быстрое сообщение Элизе.
«Слышал, ты придешь сегодня на ужин»
Ответ приходит всего через несколько секунд.
«Оуэн уговорил меня готовить. Ты будешь дома?»
Я быстро отвечаю:
«Съем все, что ты мне позволишь»
Вернувшись домой, я убираю в спальне, хотя шансов на то, что Элиза увидит это, катастрофически мало. Но ко мне придет девушка. Девушка, которая очень мне нравится. Пусть даже она сестра Оуэна, надежда умирает последней.
Мы переписывались всю неделю, пытаясь договориться и увидеться раньше, чем я улечу на Средний Запад на следующую пару дней, но пока это, похоже, наша единственная и лучшая возможность.
Плохо, что сегодня с нами чертов компаньон.
Оуэн решает сбегать в магазин, и я тайно мечтаю о том, чтобы он не вернулся к тому моменту, как приедет Элиза, но мне не везет. Он возвращается с тремя пакетами покупок, которые я помогаю разгружать на стол. Мы обычно ходим в магазин по очереди, так что все справедливо. Тут есть говяжий фарш, лук, чеснок, макароны и все необходимое для салата.
– Итальянское? – спрашиваю я, доставая из последнего пакета две бутылки красного вина.
– Да. Я попросил Элизу приготовить лазанью по маминому рецепту. Уже несколько недель мечтаю о ней.
– Круто. – Я знал, что Элиза умеет готовить. Иногда Оуэн уговаривает ее приготовить для него что-нибудь, и я ловлю себя на том, что отмечаю это как еще одну вещь, которая мне в ней нравится. Мысль о ней, такой домашней, на кухне, готовящей для меня, – это счастливая жизнь. Мы с Оуэном слишком часто едим вне дома, особенно в дороге.
Элиза приходит немного позже, стучит один раз, а потом сама открывает дверь.
– Привет, – говорит она, входя и улыбаясь. На ней черные легинсы и просторная толстовка с эмблемой школы, в которой она преподает. Мысль о ней, воюющей с группой неорганизованных четырехлеток, также вызывает у меня улыбку. Она считает воспитание некой наукой – как в отношении маленьких детей, с которыми она работает, так и в отношении нашего дружеского круга.
Элиза снимает у двери свои резиновые сапоги и идет внутрь. Бросив на меня мимолетный взгляд, она здоровается с Оуэном и обнимает его.
– Что мне готовить? – спрашивает она.
Оуэн коротко смеется.
– Мамину лазанью.
Она улыбается и потирает руки.
– Ням. Ладно. Но на это потребуется время. Вы подождете?
Он кивает.
– Я купил вина. И могу приготовить салат и хлебные палочки. Так что с голоду мы не умрем.
Элиза кивает, и ее взгляд задерживается на мне – на этот раз дольше.
– Привет, Джастин.
– Привет, Элиза.
Мой голос звучит глубже, чем мне бы хотелось.
Черт, это так странно.
Я могу лишь надеяться, что до Оуэна не дойдет, как официально и странно мы говорим. Я готов все отдать за то, чтоб подойти к Элизе и поцеловать ее, но вместо этого я сажусь на один из высоких табуретов у кухонного стола.
Оуэн откупоривает бутылку вина и наполняет три бокала.
Я принимаю свой и делаю глоток.
– Чем я могу помочь? – спрашиваю я.
Элиза оглядывается, осматривая все, что Оуэн притащил домой. Затем берет деревянную разделочную доску и кладет ее передо мной.
– Я могу доверить тебе поварской нож?
Я не умею готовить. И, очевидно, Элиза знает это.
– Думаю, да. Если уж я умею краем деревянной палки контролировать шайбу, летящую со скоростью сто миль в час, то можешь мне доверить и такое.
Она коротко смеется, а затем берет лук и овощи для салата.
– Тогда почему бы тебе не поработать над этим?
– С этим я управлюсь.
Мы обмениваемся взглядами, прежде чем Элиза принимается за дело. Оуэн отошел на другую сторону кухни и раскладывает замороженные хлебные палочки на противне. Значит, мне позволено исподтишка наблюдать за Элизой в надежде не отрезать себе чертовы пальцы во время этого процесса.
Она нарезает лук, пока говядина подрумянивается на сковороде. Духовка разогревается, на другой конфорке кипят томаты с чесноком.
Ей определенно комфортно на кухне, и мне нравится смотреть, как она работает. Гораздо сильнее, чем я ожидал. Отчасти я опасался, что этот вечер превратится в пытку: упражнение «смотри, но не трогай» – навык, в котором я не очень-то хорош. Но это оказалось интереснее, чем я думал.
– Чем я еще могу помочь? – спрашивает Оуэн, делая глоток вина и осматривая наши успехи.
