– Привет всем, – сказала Харпер, неловко махнув рукой. – Меня зовут Харпер.
– Привет, Харпер, – ответили ей все хором.
Вздохнув, Люк взял Харпер за руку и повел сквозь столпившихся родственников. Пол действительно поскрипывал под его ногами.
– Вкусно пахнет, мам. Что у нас на обед?
Вслед за ними вся компания двинулась гуськом в просторную кухню. Что-то бурлило на гранитном островке. Клэр хлопнула Люка по руке, отгоняя его от стеклянного блюда со сладостями.
– Тушеное мясо с картофельным пюре и жареные корнеплоды. Мы будем готовы примерно через полчаса. Итак, почему бы тебе не устроить Харпер экскурсию и не убраться с моей дороги? Харпер, могу я предложить вам бокал вина?
– Все в порядке, миссис Гаррисон. Но я правда с радостью осмотрела бы окрестности.
– Пожалуйста, зови меня Клэр. И ступайте оба. Мы позовем вас, когда обед будет готов.
– Ты наконец позволяешь мне привести девушку в мою комнату? Давно пора. – Положив руку на плечи Харпер, Люк подтолкнул ее обратно в коридор.
– Прости, – шепнул Люк ей на ухо.
Его дыхание приятно щекотало кожу.
– Это было лишь чуть-чуть неловко.
– Неловко и тягостно. – Он повел Харпер по лестнице.
Фермерский дом был спланирован как обычная квадратная постройка с двумя проходными комнатами на первом этаже справа, соединявшимися в одну большую комнату, где собиралась вся семья. Стены были увешаны фотографиями, ими же были заставлены все поверхности, это была смесь антиквариата с современными удобствами. Было уютно.
Когда Харпер начала подниматься по лестнице, руки Люка соскользнули на ее бедра. Пока они поднимались, Харпер прижималась спиной к его груди.
– Если это слишком, скажи мне, – проговорил он. – Соф сказала, что нужно убедить их.
– Я не возражаю, – ответила Харпер, при этом ее пульс участился.
Лестница вела в просторное помещение вроде холла с широкими подоконниками у окон, встроенными над низкими книжными шкафами.
– Какой прекрасный способ использовать это пространство! – Харпер наклонилась, чтобы лучше рассмотреть. Полки были забиты книгами в мягких переплетах и фотоальбомами, на каждом из которых была аккуратно приклеена этикетка с указанием года или названия.
Люк засунул руки в карманы.
– Мы с папой построили это несколько лет назад, после того, как мама освободила свой рабочий кабинет.
– Можно мне взглянуть на маленького Люка? – Харпер ткнула пальцем в темно-синий парусиновый корешок альбома.
– Хм. Конечно, – сказал Люк без особого энтузиазма.
Харпер не стала ждать, пока он передумает. Она плюхнулась на пухлую подушку на подоконнике и начать листать альбом.
– Ты был восхитительным карапузом. – Она вгляделась в фотографию гордо улыбающегося трехлетнего Люка, пытавшегося надеть на себя отцовский ремень.
Присев рядом, Люк состроил гримасу.
– Почему бы тебе не посмотреть альбом Соф…
– Даже не думай об этом, Красавчик.
– Если ты еще раз повторишь это, я тебя убью.
– Понятно, медвежонок Люк, – сказала Харпер, равнодушно отреагировав на угрозу. – Ох, смотри, это твой первый день в детском саду! Рюкзак больше тебя.
Люк тяжело вздохнул и провел ладонями по лицу.
Харпер пролистала детские фотографии Люка, останавливаясь и восхищаясь тем, как умело он обращался с древесиной, мастеря скворечник. На страницах альбома Люк превращался из неуклюжего школьника младших классов в привлекательного подростка. Его засняли, когда он с триумфом пересекал финишную линию на соревнованиях по легкой атлетике и улыбался, уводя с поля свою футбольную команду.
– Вот это да. Должно быть, ты разбил немало девичьих сердец.
– Уверен, что ты из кожи вон лезла, чтобы произвести впечатление на мальчиков.
– До семнадцати лет я была плоскогрудой и долговязой. Это не впечатляло, а угнетало.
– Хотел бы я увидеть твои фотографии в качестве доказательства, – поддразнил он.
– Слава богу, здесь нет моих подростковых фотографий, на которых я очень неуклюжая.
– Разве это возможно?
Когда Харпер перевернула страницу, улыбка на его лице увяла.
– Смотри, это ты на выпускном вечере! – Харпер придвинула альбом ближе и стала внимательно рассматривать Люка в костюме, стоически смотрящего прямо в камеру. На его голове была нахлобучена яркая корона. Он обнимал грациозную брюнетку в блестящем серебристом платье, идеально сочетающемся с тиарой. – Король и королева выпускного бала? У тебя действительно была сказочная жизнь, правда?
Люк вырвал альбом из ее рук и хлопком закрыл его.
– Мы запаздываем с нашей экскурсией. Давай я покажу тебе второй этаж, а потом представлю маминым курам.
– Хм, хорошо. – Харпер смутила внезапная перемена. Люк чуть ли не оттащил ее от подоконника к первой же двери.
Во время быстрого обхода спален на втором этаже Харпер увидела просторные комнаты со следами легкого беспорядка. Хозяйская спальня была залита солнцем, в совмещенной с ней ванной комнате стояла ванна на львиных лапах. Спальня Люка была переделана в комнату для шитья, где теперь хозяйничала его мать, а две другие комнаты были оборудованы как гостевые спальни. Это был аккуратный дом, задуманный как жилище для суетливой семейной жизни.
Предметом гордости Клэр были куры, свободно расхаживающие на заднем дворе, они теперь доставляли ей огромную радость. Построенный Чарли курятник был краше, чем большая часть квартир, в которых приходилось жить Харпер.
Ей казалось, что она попала в волшебную сказку, и она перестала думать о том, что заставило Люка отдалиться от всего этого.
* * *
Приняв корзинку с булочками из рук Харпер, Люк передал ее Джеймсу, сидевшему справа от него. Обычно Люк не обращал внимания на ежемесячные и слишком обильные семейные обеды, но присутствие Харпер придавало этому новый смысл.
Он наблюдал за тем, как она болтает с его отцом о садоводстве, одновременно гримасничая с его племянником, отказывавшемся есть репу. Харпер казалась расслабленной, но Люк понимал, что она не может не замечать долгих взглядов, которые бросали на нее его родственники.
Они рассматривали ее, как под микроскопом.
Люк привык к назойливому вниманию, поскольку довольно долго испытывал его на себе. И мог представить, насколько неловко чувствует себя человек, непривычный к такому.
Соф подмигнула ему через стол и едва заметно кивнула в сторону Харпер. Люк ясно понял ее намек. Это был первый семейный обед за долгое время, на котором ему не приходилось страдать от неудачно замаскированных попыток познакомить его с девушкой и невольных стремлений разгадать его душевное состояние.
