– Я не мог придумать удобного способа сделать это. Папа все время расспрашивает меня о твоих успехах в офисе. Мама всегда сует мне выпечку для тебя.
– Это очень мило.
– Да, правда разрушит их мечты.
– Тогда что нам делать? Разве не предполагалось, что однажды я просто исчезну, а? – Харпер смотрела на мелькающие за окном аккуратные соседские домики, стараясь проглотить застрявший в горле комок.
– Я сделал то, чего никогда не делал, – попросил совета у Софи.
– Я уже заинтригована.
– Я сказал ей, что не хочу, чтобы один из нас выглядел придурком.
– Замечательно.
– И она решила, что нужно сообщить, будто ты где-то нашла работу своей мечты, и мы расстаемся друзьями.
Харпер размышляла.
– Когда мы должны сказать им?
– Я думал сделать это за ужином.
– Перед твоим отъездом?
– Либо так, либо ты скажешь им, когда я сяду в автобус.
– Этого не будет.
– Тогда за ужином.
Когда с ее будущим все было решено, Харпер откинулась на подголовник и попыталась не думать об этом.
* * *
Харпер смахнула с лица и пригладила золотистые пряди, закрепив их зажимом, а остальные распустила по плечам. Она глубоко вздохнула, чтобы успокоиться перед тем, как нанести макияж. Ей хотелось выглядеть идеально.
Она даже купила новое платье. Белый сарафан с облегающим лифом и завязками вокруг шеи, с широкой, свободно ниспадающей юбкой. Это было слишком элегантно для ужина, но Харпер хотелось, чтобы ее запомнили.
– Харпер, – раздался голос Люка с лестницы. – Нам нужно ехать, детка.
– Я готова, – откликнулась Харпер. Напоследок взглянув в зеркало и глубоко вздохнув, она убедила себя в том, что готова. Остался последний вечер.
Она слетела вниз по лестнице и с размаху врезалась в Люка, выходившего из гостиной и внезапно появившегося из-за угла. Он поймал Харпер, схватив руками за талию.
– Привет, красавица.
В его голосе звучала ласка. Та, о которой Харпер будет очень долго скучать.
Люк был одет в темно-серые слаксы и тонкий черный свитер, сидевший на нем как влитой. Идеально. Харпер провела руками по его груди, в ответ Люк зарычал.
– Детка, если мы начнем, то опоздаем. – Он сунул руку ей под платье и нежно погладил через шелковые трусики. – Очень мало времени.
– Не могу поверить, что это конец, – прошептала Харпер, осторожно скользя пальцами от его груди к плечам.
Люк долго и пристально смотрел на нее, нежно водя большим пальцем по ее подбородку и шее.
– Ты великолепно выглядишь, – наконец сказал он.
– Мне хотелось, чтобы меня запомнили.
– Детка, мне потребовалось бы больше вечности, чтобы забыть тебя.
– Я люблю тебя, Люк. – Так сильно, что казалось, эта любовь вырвется из нее наружу. Любовь и гордость кипели в крови, наполняя ее сердце. Люк был мужчиной, о котором Харпер всегда мечтала.
Он притянул ее к себе, упершись подбородком ей в голову.
– Я буду скучать по тебе. – Люк произнес это с такой яростью, что Харпер закрыла глаза, чтобы сдержать слезы. Она глубоко и прерывисто вздохнула.
– Ладно, капитан, будь по-твоему, – весело проговорила она, отступая назад.
– Мы поедем на твоей машине. – Держа в руке ее ключи, он звякнул ими у нее перед лицом.
– Она вернулась? Ура! – Харпер попыталась выхватить ключи, но не смогла дотянуться до них.
– Она вернулась, – подтвердил Люк. – Но ты получишь ее только при одном условии.
– Я не разденусь. Мы уже опаздываем.
Он ухмыльнулся.
– Это не то условие. Ты должна пообещать, что будешь заботиться о ней. Регулярно менять масло. Не игнорировать индикатор состояния двигателя. Проверять тормозную жидкость и давление в шинах.
– Да, сэр. – Харпер решительно отсалютовала. – А теперь дай сюда!
Отдав ключи, он вышел на улицу вслед за Харпер. От ее радостного вопля Макс прыгнул на окно и начал свирепо лаять.
– Какая чистая! А как выглядит! Они заделали дыру на крыше. – В лучах заходящего солнца краска, возвращенная к жизни профессиональным воском, сияла глянцевым голубым цветом.
Харпер уселась за руль и любовно погладила приборную панель.
– Новые датчики?
Люк, наклонившись, заглянул в окно со стороны пассажирского сиденья.
– Почему ты не заводишь ее?
Харпер повиновалась и захлопала в ладоши, когда мотор завелся с первого оборота.
– О боже! Он вообще не скрежещет. Шорти – гений!
Открыв дверь, Люк скользнул на пассажирское место.
– Я передам ему твои слова.
– Большое спасибо, что ты привел ее в порядок, Люк! На это уйдет огромная куча денег, отложенных мной на квартиру и покупку дивана, но мне наплевать. Никогда она так хорошо не выглядела.
– Твои накопления останутся нетронутыми. Это за мой счет. Считай, что это прощальный подарок.
Харпер открыла рот, чтобы возразить, но Люк прикрыл его ладонью.
– Прежде чем ты начнешь вопить, скажу, что последний месяц был самым лучшим в моей… таким, какого у меня давно не было. Ты обжила мой дом, ты все привела в порядок на работе, и ты дала мне то, в чем я нуждался, даже не подозревая об этом. Поэтому я решил таким скромным способом отблагодарить тебя за то, что ты вернула меня к жизни. Если бы я хотя бы на секунду поверил в то, что ты позволишь на прощанье купить тебе новую машину, я бы купил ее. Но я тебя знаю.
Он убрал ладонь с ее губ.
– Ладно, теперь можешь вопить.
– Проклятие, Люк. Теперь я не могу завопить.
– И не можешь настаивать на том, чтобы вернуть мне деньги, если не хочешь выглядеть кретинкой, – ухмыльнулся он.
Черт бы побрал эту сексуальную ямочку. Идеальная картинка. Он, одетый в мягкий свитер, обтягивающий каждую его мышцу, ухмыляется, глядя на нее через солнцезащитные очки, а за его спиной медленно садится солнце.
Именно таким Харпер будет всегда вспоминать его.
Она вздохнула. Она без сожаления сойдет в могилу, любя Люка Гаррисона.
Он похлопал по приборной доске.
– Теперь, когда я убедил тебя принять подарок, поедем, я проголодался.
Выезжая задним ходом с аллеи, Харпер поставила машину на первую передачу.
* * *
Мистер Романос лично провел их через весь ресторан к маленькому залу в глубине, предназначенному для особых случаев.
