Люк.
Теплый и крепко прижавшийся к ней со спины, он обнимал ее. Она ощущала его горячее дыхание на своих волосах. Татуированная рука была по-хозяйски переброшена через нее, а ладонь обхватывала грудь через майку, завернувшуюся на талии. Ее ягодицы были прижаты к чему-то впечатляющему в состоянии утренней эрекции.
Всегда бы так просыпаться. В тепле, в объятиях его сильных рук.
Харпер сжала губы, чтобы подавить смех, разрывавший ее изнутри. Ведь это она боялась, что не сможет контролировать себя.
Он дернулся во сне, сжимая ее грудь.
Харпер закусила губу. Она мало знала Люка, но была вполне уверена, что он не обрадуется, если проснется в таком… уязвимом положении.
Она собиралась ускользнуть. Она дала себе еще тридцать секунд, чтобы насладиться этим ощущением.
Она втянула носом воздух, вдыхая его запах. Его грудь, касавшаяся ее спины, ритмично поднималась, мощные бедра прижимались к ней.
Она заслуживает медаль за то, что покидает эту постель. Затаив дыхание, Харпер осторожно отвела его руку от своей груди. Придерживая руку Люка, она слегка отодвинулась от его идеального тела. И, сделав это, обругала себя.
Перебравшись на край кровати, Харпер приняла сидячее положение.
Даже во сне Люк выглядел сексуально. Иссиня-черные длинные ресницы слегка касались резко очерченных скул. Кроме этих ресниц, в нем не было ничего изящного. Он был скроен из мощи и силы. Харпер задержалась взглядом на линиях его рук. Развитые мышцы бицепсов уступали место эротичной татуировке на предплечье.
Нужно будет спросить, что она означает. Легкая беседа во время поездки поможет отвлечься от воспоминаний о том, как она проснулась в его крепких объятьях.
С ощущением, что ее сбила небольшая машина, Харпер осторожно прокралась на кухню и, прежде чем открыть холодильник, заварила кофе. С учетом состояния других комнат в доме – в гостиной не было ничего, кроме сложенных стопками коробок, – она не слишком надеялась на холостяцкую кухонную утварь, но с радостью нашла яйца, срок хранения которых истекал через день, молоко, сыр и остатки хлеба. Выходной день начнется сэндвичами с яичницей-болтуньей.
К счастью, отек на лице спал. Но синяк стал еще отвратительнее. У Харпер болело абсолютно все. Она даже на ягодице обнаружила синяк размером с бейсбольный мяч. Будем надеяться, что придурок с кулаками, похожими на окорок, рыдал где-то в камере, как ребенок, а Глория впервые за многие годы выспалась.
На столе Харпер увидела ноутбук Люка и, пока готовилась яичница, она проверила на сайте электронных объявлений Craigslist списки вакансий во Фримонте. Было кое-что, что могло бы подойти ей, хотя бы временно. Ей было почти стыдно, что она никого не знает здесь, в Биневеленсе. Атмосфера сонного городка с его любопытными жителями вызывала приятные чувства. Здесь никто не смог бы остаться одиноким.
Но в этом городе, вероятно, не существует рынка труда. Кроме того, подумала Харпер, разыскивая сахар, если она останется, она выставит себя на посмешище перед Люком.
А кто не выставил бы? Он был сексуальным, заботливым, а эти глаза?
– Определенно, неудачная идея, – пробормотала она себе под нос.
– Ты всегда разговариваешь, когда стряпаешь? – В комнате потеплело, и в воздухе раздалось потрескивание, когда вошел Люк.
Оторвав глаза от сковородки, Харпер бросила взгляд туда, где он стоял рядом с холодильником и внимательно смотрел на нее. Он все еще был одет в пижамные штаны, но добавил к ним майку. Проклятье.
– Доброе утро, – весело проговорила Харпер, стараясь выбросить из головы греховные мысли.
– Доброе утро. Что все это значит? – Он кивнул в сторону плиты.
Он выглядел настороженным. Харпер протянула ему пустую чашку.
– Завтрак. В благодарность за то, что ты позволил мне остаться здесь.
Взяв чашку и секунду поколебавшись, он пошел к кофейнику.
Харпер следила за Люком краешком глаза, пока он наливал кофе, а она раскладывала еду по тарелкам. Что было бы, если бы она наблюдала это зрелище каждое утро?
* * *
– Я правда очень ценю это, – сказала Харпер, проскальзывая в грузовичок Люка.
Он подождал, пока она застегнет ремень безопасности, а потом завел мотор.
– Ты это уже говорила.
– Ну, мне не хотелось, чтобы ты подумал, что после завтрака я стала менее благодарной. – Она выглянула в окно, когда они выехали с подъездной дорожки и поехали по улице. Мимо проносился город, он был чистеньким и опрятным. По обеим сторонам Главной улицы стояли ухоженные дома, а в старинных кирпичных зданиях приютились конторы с прелестными названиями типа «Общий интерес» или «Сверкающая лавка».
В детстве Харпер мечтала о таком городке, как этот. О месте, откуда не хочется уезжать. Они проехали мимо средней школы с обширной зеленой лужайкой и футбольным полем. Харпер размышляла о том, что в ее жизни все сложилось бы иначе, если бы ее жизнь началась здесь.
– Ты молчишь, – заметил Люк, бросив взгляд на Харпер.
– Просто думаю. Ты играл в футбол? Я имею в виду, когда учился в школе?
Люк остановился на красный свет.
– Да. И занимался бегом.
– Очень атлетично, – откликнулась Харпер.
– А ты?
– Нет. Я никогда не играла в футбол.
– Умница. – Люк произнес это мягко, и Харпер заметила едва уловимую ямочку у него на лице.
Харпер улыбнулась.
– И не занималась никаким другим видом спорта.
– Почему? Потому что в твоей школе не было секции бокса?
– Смешно. – Она наморщила нос, глядя на него. – Скорее так сложились обстоятельства. Я часто переезжала.
– Увиливала от ордеров на арест?
– Я начинаю думать, Лукас, что у тебя сложилось слегка искаженное представление обо мне.
– Разве можно меня обвинять в этом?
– Эй, именно ты подобрал меня в баре.
– Я подобрал тебя на парковке.
– Это детали, детали, – махнула рукой Харпер.
Люк свернул на небольшую стоянку рядом с некрасивым красным офисом «Данниган и партнеры».
– Черт, Люк. Я сказала ей, что обращусь к своему врачу, когда смогу.
– Смирись, милая. Это плата за поездку в город.
Харпер надулась.
– Я прекрасно себя чувствую.
– Вранье. Ты едва передвигаешься. А теперь будь взрослой девочкой и выйди из машины.
Она, не торопясь, пошла за ним следом вверх по пандусу.
– Если тебе так больно, я с удовольствием отнесу тебя на руках, – пригрозил Люк.
Ускорив шаг, она прокралась в дверь.
