– Еле тебя нашел, Серега. – Архипов покосился на ящики с тушенкой и кашей. Потянул носом воздух, будто бы мог учуять сквозь жесть запах съестного. – Ты же опять на заставу?
– Ага. Точняк. – Потапов лениво кивнул.
– А в Зоне ты был?
Серега пожал плечами.
– Был, да не был, считай. Это же большой правительственный проект, ведомственный. Туда и носа совать не надо.
– А как же сталкеры?
– Эти? – Серега покачал головой. – Так они туда от безнадеги рвутся. Думают бабок срубить да мир изменить.
– И как, реально там срубить бабок?
Потапов посмотрел на сослуживца с подозрением.
– Слушай, Архипов, ты, если что задумал, так выброси это из головы.
– С чего вдруг? – насупился почтальон. – Я что, хуже их буду?
– Хуже не хуже, а в дезертиры запишут. Ты туда как пойдешь? С голым задом да на квази?
– На кого?
– Дурак ты, Архипов. Ладно, что приперся? Не Зону же со мной обсудить захотел.
– И то верно. – Младший сержант согласно кивнул и полез в сумку. – Письма захвати для парней. Для дежурного телеграмма плюс приказ.
Серега принял документы, засунул под мышку.
– Передам. Нового что по полку?
– Да черт его знает. Кэп с неделю уже с телефонов не слезает. То в штаб дивизии звонит, то в Москву. Телеграммы идут, телефонограммы. Что-то затеяли наши доблестные отцы командиры, а отдуваться снова нам.
– Угу. А что ПВО?
– А что – ПВО?
– Ну, так сэма же обещали прислать в обмен на тушняк импортный. Не проявились еще их ходоки?
– Вот я балда! Я же специально шел сказать, что тебя человек за забором ждет!
Архипов бессовестно врал. Он только и появился на складах, чтобы срубить за весть немного деньжат. Серега вздохнул и, вытащив из кармана сотню, протянул ее земляку. Тот быстро переправил купюру в нагрудный карман кителя.
– Где стоит-то?
– Сейчас покажу.
Погрузка к тому времени уже закончилась. Пересчитав ящики, Серега закрыл борт, забрался в кабину и завел двигатель. «Урал» сурово рыкнул, чуть качнулся и уверенно покатил по бетонке в сторону КПП. На пассажирском сиденье устроился младший сержант. Несколько минут ехали молча. Миновали длинный забор парка, затем пошли казармы, выглянули ангары склада РАВ, обнесенные по периметру егозой. Скучающие караульные прогуливались по своим участкам. При виде машины солдаты оживились, но только на мгновение, и тут же снова погрузились в рутину караульной службы. «Урал» вывернул на центральную дорогу, покатил вдоль забора, отделяющего армейскую часть от цивильной.
Архипов указал пальцем на секцию забора.
– Вон там, в ивняке ждет.
Серега подогнал машину бортом к ограждению, выбрался в кузов, примерился, а затем перекинул ящик с тушенкой через забор. Послышался глухой удар. Уже по накатанной вытащил из-под груды ветоши, лежавшей рядом с кабиной, старый бушлат, накинул на колючку, прибавил еще один, перемахнул через ограждение и оказался на земле с другой стороны.
В ивняке уже поджидал старший сержант. Облокотившись на ствол дерева, он курил. Рядом скучали двое дневальных. При виде Сереги сержант махнул рукой.
– Здорово.
– И тебе не хворать.
– Принес?
– Знамо дело. – Сержант поманил одного из дневальных, и тот протянул полиэтиленовый черный пакет. Содержимое призывно звякнуло. – Как договаривались. Сэм – слеза младенца, в лучших домах Марселя и Нью-Йорка подавать можно, хрен отличат. Тушенка где?
– У забора. Вон там. – Серега указал пальцем на секцию, рядом с которой приземлился ящик с провиантом. – Гони своих душар туда, я такую тяжесть таскать не нанимался.
– Вздрогнули. – Сержант махнул рукой, и оба срочника умчались в указанном направлении, чтобы вскоре появиться с деревянным ящиком.
– Тяжелый, – пожаловался один из солдатиков.
– А ты что думал? – Сержант хохотнул. – Любишь кататься, люби и катайся. Значит, так, сейчас в поселок мухой. Там отдадите старосте. Пусть бабло листает, как договаривались. Если будет зажимать или бартер предлагать, шлите лесом. Скажите, что Патрикеев и пальца о палец не ударит, если денег не увидит. Считай, последняя ходка.
– Чего это ты с бартера спрыгнул? – хмыкнул Серега.
Патрикеев протянул вскрытую пачку сигарет. Потапов вытащил одну, спрятал за ухом.
– Мухой, – рыкнул сержант, и дневальные скорой поступью исчезли за поворотом. – До поселка тут минут тридцать пешим, так что быстро управятся, если староста снова морду кривить не станет, – пояснил Патрикеев. – С бартером, да, не дружу. Контракт у меня выходит, и сваливаю я отсюда куда подальше. Деньги живые нужны позарез.
– С чего вдруг? – Серега удивленно покачал головой. – На гражданку со страшной силой захотелось или близость Зоны пугает?
– Чую, дрянь грядет непонятная. – Патрикеев затянулся, бросил окурок под ноги и растоптал каблуком, вдавив в грязь. – Пару месяцев назад появились люди, к кэпу пошли. Долго что-то терли с ним. Потом вертолетная группа прошла по коридору.
– Ну, прошла, и что?
– Ты не понял, это не наши. Импортная техника шла, частники. Гору добра перебрасывали.
– Ну и что?
– А то, дурья твоя башка, что над Зоной мораторий на полеты, а тут коридор открыли и часа три держали. Потом через месяц – еще раз, снова, и вот опять группа пришла. ЧВК. Человек сорок, все как один в черном, новом, стволы замаклачены, морды такие, что в темноте испугаешься. Часть наши, часть с акцентом. С ними – некто Грибов, всем там рулит и с кэпом на короткой ноге. Когда горючку перебрасывали в Зону контрабандой, это одно, а вот такой транспортный поток к беде приведет. Тащат лабораторию целую, компьютерный комплекс. Контейнеров двадцать на подвес. Будут наши вертолеты брать у летяг, как слышал.
– Так в чем проблема-то? – снова спросил Серега. – Ну, исследования какие, если лаборатория. ЧВК в охрану, от мутантов отмахиваться.
– Потапов, вот сколько ты на Кордоне?
– Полтора года.
– А я шесть лет. Зона тихая должна быть, спокойная. Ее тревожить нельзя. Чуть тронешь не там – и жди беды лютой, а если вот так вот, нахрапом, считай, скоро начнется такой жесткий звездец, что мои слова помянешь еще сто раз. Почему, думаешь, южный КПП закрытым держали почти полгода?
– Переоборудовали?
– Да хрен там ночевал. В трех километрах от КПП – лаборатория. Начудили там что-то, и волна мутантов пошла. Парни говорят, седые были, когда бой закончился. Кого комиссовали из того призыва, кого в срочном порядке в другую часть перевели. Офицеры уволились по большей части. Кто-то вверх пошел, кто на гражданку. Теперь, вангую, та же дрянь будет.
