Макаллистер увел Дженсен в самые недра ЛРД – в помещение, которого она раньше не видела, но о котором ей приходилось слышать. Вместе они наблюдали за тем, как небольшая армия техников перемещает очень большой упаковочный ящик от хранилища ЛРД к предбаннику двадцатипятифутового имитатора космической среды. Мужчины и женщины в бумажных комбинезонах, в специальных изолирующих пылеотталкивающих ботинках с томительной неспешностью приближались к громадным дверям. Стараясь не накренять и не ударять ящик.
Двадцатипятифутовый имитатор космической среды – который, по традиции правительственных проектов, на самом деле имел ширину двадцать семь футов – был одной из самых известных реликвий НАСА. Он считался Исторической Достопримечательностью государственного масштаба, и вполне заслуженно. Его использовали для испытаний космических зондов, начиная с «Рейнджера» и кончая «Вояджером» – и еще десятка последующих. Это был цилиндр из нержавеющей стали высотой восемьдесят пять футов с массивными дверями не хуже тех, что использовались в банковских хранилищах. После того как туда помещали предназначенное для запуска в космос устройство и гермодвери затворялись, в цилиндре можно было устроить любой ад. Температуру можно было повышать до многих сотен градусов или опускать значительно ниже нуля. Из цилиндра можно было откачать весь воздух, создав там жесткий вакуум. Содержимое цилиндра можно было подвергать ионизирующему облучению на протяжении часов или даже дней. Все это делалось для того, чтобы убедиться, что данное устройство можно спокойно отправлять в космос.
Техники придвинули ящик к дверям имитатора и принялись его открывать.
– Кто еще про это знает? – спросила Дженсен.
Макаллистер уже сказал ей, насколько этот проект засекречен. Как важно, чтобы широкие массы не узнали про 2I раньше, чем у НАСА появится какая-то конкретная информация о нем. Однако он так и не объяснил, почему ее, бывшего астронавта, вообще включили в программу.
– На данный момент мы ограничили круг посвященных. Знает только несколько человек из Пасадены. Конгресс и президент. Конечно, в «К-Спейс» знают, потому что Стивенс работал у них, когда его обнаружил. Русским сообщили. Пока они рады предоставить весь риск нам. Китайцы тоже готовятся запустить корабль, – добавил Макаллистер, – но не говорят, какой именно. Мы не уверены, отправят ли они тайконавтов или просто зонд. Или ядерную ракету.
Она обернулась и вопросительно на него посмотрела.
Макаллистер пожал плечами:
– А разве паранойя совсем не оправданна? Может, эта штука летит, чтобы нас всех убить. Наши космические силы тоже готовят кое-что к запуску. Если 2I имеет недобрые намерения, у нас будет мало времени для принятия контрмер. Лучше иметь оружие наготове, чем запоздало обнаружить, что оно нам необходимо.
– Это же первый контакт, Рой, – сказала Дженсен.
И тут внезапно к ней пришло озарение. Она, Салли Дженсен, побывала в космосе. Смотрела на Землю со стороны и видела, насколько та уязвима и одинока. Она пересекала пустыню, простирающуюся на многие световые годы, и ощущала невероятные расстояния, разделяющие звезды. Она никогда не верила в НЛО, никогда не думала, что люди когда-нибудь поймают хотя бы радиосигнал из иного мира. Однако – вот. Как с этим быть? Как осознать нечто столь масштабное? Как не сойти с ума от шока?
Она же была астронавтом, черт побери! Она знала, что нужно делать. Просто полагаешься на свою подготовку. Рассматриваешь проблему сквозь призму того, что знаешь, в чем уверена. И Рой Макаллистер рассматривает любую ситуацию, как ряд проблем, которые нужно решить. Проблема национальной безопасности. Проблема технического обеспечения. Проблема связи и управления. Проблема, проблема, проблема… И она, Салли Дженсен, должна поступить так же, решив для себя, как это потрясающее открытие повлияет на нее лично? Что она сможет сделать в этой ситуации? Даже такой подход давался бывшему астронавту с трудом. У нее голова шла кругом от масштаба происходящего события.
– Это может стать крупнейшим событием в истории, – пробормотала она. – Во всей истории человечества.
– Я это понимаю, – сказал замдиректора. – Вот почему, когда я обратился в Конгресс, то сказал, что нам нужен собственный пилотируемый корабль. Нам нужно отправить туда американских астронавтов, чтобы встретить эту штуковину лицом к лицу.
Дженсен показалось, что она ослышалась.
– Э-э… пилотируемый корабль? – переспросила она. – Команда, сформированная НАСА? Отправится навстречу пришельцу?
– Да, – сказал Макаллистер.
Она поняла, что замдиректора намеренно вводит ее в курс дела постепенно. Дает возможность полностью осознать каждый новый факт. Однако по тому, как он пощелкивал пальцами, было понятно, что он ждет, что она врубится побыстрее.
– Конгресс уже десятки лет выделяет НАСА жалкие гроши… – сказала Дженсен. – Господи, да именно из-за них у нас больше нет пилотируемых программ… Как там это восприняли?
– Они дали нам денег. Не так много, как я просил… но, надеюсь, достаточно.
У нее буквально отвисла челюсть. Такого… такого никогда не бывало. С момента последнего полета «Аполлона» НАСА вымаливало незначительные суммы и сражалось за каждый цент. На неудавшийся полет к Марсу пришлось копить несколько десятилетий, ужимаясь во всем, а потом были еще годы предложений и совещаний относительно составления предложений. И каждый раз, когда избирали нового президента или новый Конгресс, НАСА приходилось начинать с нуля. И вот Рой поехал в Вашингтон, сделал одну-единственную презентацию – и ушел со всей необходимой суммой?
Похоже, именно этой программы полета все и дожидались.
– Конечно, никакие деньги не позволят осуществить этот полет как по волшебству, – сказал ей Макаллистер. – Нам придется отменить несколько программ автоматизированных исследований и перенаправить деньги, людей и оборудование сюда. У нас больше нет Канаверала и Хьюстона, так что нам придется позаимствовать один из космодромов военно-космических сил и осуществлять управление прямо отсюда, из ЛРД. У нас нет условий для подготовки астронавтов: придется восстанавливать утерянные базы, писать программы для новых тренажеров, возвращать людей, которых мы уволили лет десять назад, снова использовать ракеты и скафандры, которые несколько десятков лет назад лежали на складах. Надо будет задействовать все средства, чтобы успеть уложиться в нужные сроки. Такие средства, как это…
Внизу, у имитатора, техники наконец вскрыли громадный контейнер. Космический корабль упаковали в него двадцать один год назад, однако было затрачено немало усилий на то, чтобы он остался в хорошем состоянии. Его очень осторожно уложили в большой стальной контейнер, который заварили, обеспечивая полную герметичность. Потом в него закачали инертный гелий, чтобы защитить содержимое от ржавчины и коррозии. А после поместили в секретное хранилище, под круглосуточной вооруженной охраной.
Техники с фомками и электроотвертками приступили к разборке стенок контейнера, а его крышку аккуратно подняли краном. Когда ее сняли, стал виден космический корабль – такой же новенький и блестящий, каким он был в тот момент, когда Дженсен видела его в последний раз. Краска выглядела так, словно ее нанесли только вчера, как и название «ОРИОН-7», любовно выведенное под американским флагом. Бывший астронавт хотела что-то сказать, но голос ее сорвался. Конечно, это не «Орион-6», не ее корабль, но… как похож!
