– Дженсен, у тебя удивленный вид. В чем дело?
– Здешняя атмосфера изменилась. Стала намного плотнее.
Сквозь забрало было видно, что Хокинс нахмурился.
– Плотнее, – повторил он.
– Да… А еще в воздухе был сильный туман – испарения льда, которым покрыт барабан. Он исчез.
Лучи фонарей свободно пронизывали пространство, ничто их не задерживало. Лишь темнота осталась неизменной. Радиошум тоже остался, как только астронавты подошли к отверстию шлюза, он затопил их наушники – такой громкий, что думать мешал. Это был хорошо знакомый бывшему командиру «Ориона-7» то затухающий, то усиливающийся щелкающий голос 2I.
– Господи! – воззвал Хокинс. – Это что еще за черт?..
– Помехи, – откликнулась Дженсен, повышая голос, чтобы быть услышанной. – Мы и в прошлый раз их слышали… Но они стали громче. Может, это звук его крыльев. Ну, от магнитного поля. От паруса.
– Я тебя еле слышу! – прокричал в ответ Хокинс.
Дженсен подкрутила настройку радио в скафандре. Щелчки превратились в тихое жужжание где-то в затылке.
– Иисусе! – сказал Хокинс.
Он прижал руки к шлему, словно так можно было заглушить звук. Дженсен попыталась показать ему, как перенастроить радио, но при попытке дотронуться до его скафандра майор ее оттолкнул. Дженсен вскинула руки в знак уступки.
– Просто хотела помочь, – сказала она. – Давайте запускать робота.
АРОК висел у нее на закорках. Оказавшись в руке астронавта, он ожил, шевеля пальцами рук в процедуре диагностики.
Стивенс предлагал использовать роботов для исследования 2I, они могли бы сделать на принтере несколько мобильных роботов и выпустить в барабан, чтобы те составили его полный план, а также нашли Фостера и его команду. Напечатать роботов астронавты не успели, а 3D-принтер погиб вместе с «Вандерером». Придется обходиться тем, что у них есть.
Из АРОК робот-исследователь будет никудышный. Теоретически он способен ползать по поверхности, но был рассчитан на работу при микрогравитации. К счастью, внутри 2I имелось такое место, где гравитация проблемой не была. Вдоль оси барабана притяжение полностью отсутствовало. Если робот будет следовать по центру, то сможет прекрасно передвигаться за счет выбросов сжатого воздуха.
– Ты знаешь, что тебе надо сделать, так? – спросила Дженсен у робота.
– Да, мисс Дженсен. Я должен двигаться вдоль оси на безопасной скорости. По пути я буду составлять карту внутреннего пространства 2I с помощью своей лидарной системы и передавать результат на ваши скафандры. Я готов.
Дженсен медлила. У робота нет разума, и он не может осознать, насколько опасное задание ему дали. И все-таки было что-то предательское в том, что она отправляет, по сути, робота-дворецкого во тьму 2I.
– Удачи, – сказала она, не найдя других слов.
АРОК не двинулся с места. Он так и завис в центре шлюза.
– Мне требуется подтверждение командира корабля.
– Я уже…
– Он имеет в виду Хокинса, – мягко напомнила ей Рао.
Точно. Точно. Его программу приоритетов уже должны были перенастроить. Наверное, из Пасадены кто-то ввел нужные изменения.
– Подтверждаю, – сказал роботу Хокинс.
АРОК проплыл из шлюза в конус. Он даже не помахал на прощание. Через минуту он уже исчез из виду, выйдя за пределы освещенного участка.
Дженсен сжала кулаки. Она до сих пор не смирилась со сменой командира. Это был ее полет, ее шанс… Но она астронавт. Если она сейчас начнет оспаривать у Хокинса власть, экспедиция может погибнуть. Придется делать хорошую мину при плохой игре.
– Все готовы? – спросил Хокинс.
Он повел свою команду из шлюза во вращающийся конус, туда, где начиналась цепочка страховок. Фалы так и остались на месте, закрепленные на скальном крюке.
– Давайте я покажу, как работают подъемники, – предложила Дженсен, закрепляясь на первом тросе.
– У нас было что-то похожее на начальной подготовке, – сказал Хокинс, защелкивая свой подъемник на D-образном кольце и умело пропуская трос через кулачки. После этого он помог Рао проделать то же с ее подъемником. – Я ценю твой опыт, Дженсен. Я рад, что ты здесь и можешь помочь нам освоиться, но я хочу, чтобы ты помнила: сейчас командую я.
САЛЛИ ДЖЕНСЕН: Температура внутри 2I поднялась почти до двадцати градусов Цельсия. Почти до комнатной температуры – и повышение продолжалось. С учетом того, насколько в барабане было влажно, я решила, что черные наросты – это какая-то быстрорастущая плесень. Мы повторяли одну и ту же ошибку, снова и снова. Мы продолжали пытаться объяснить происходящее внутри 2I в рамках того, что знали на Земле. Вот только все нами встреченное этим правилам не следовало.
– Смотрите, – сказала Дженсен, указывая на аморфное черное пятно на поверхности конуса прямо над ней. – Этого здесь раньше не было.
Пятно было не больше ее ладони. Дженсен показалось, что в центре видно несколько небольших пузырьков, но чтобы сказать определенно, надо было подобраться поближе, но желания не было. Поворачивая лучи фонарей, она увидела еще два пятна на стене. Непонятно, что это такое, но хотелось надеяться, что нечто безобидное.
– А вон там еще, – сказала Рао, затормозив спуск.
Дженсен настроила фонари на шлеме. Они осветили широкое черное пятно на стене, метрах в шести от страховки. Нарост оказался обширным, примерно шесть метров в поперечнике, и представлял собой три широкие полосы, которые шли почти прямо, но под углом к траектории спуска астронавтов. Там, где нарост был самым крупным, он приподнимался над поверхностью барабана, формируя плотные скопления, похожие на виноградную кисть. Вот только некоторые из сферических образований были размером с тыкву-канталупу. Дженсен заметила десятки черных пятен на стенах конуса, и чем дальше, тем крупнее и рельефнее они были.
– Просто не касайтесь их, – сказал Хокинс. – Сомневаюсь, что они могут нам повредить сквозь скафандры, но безопасность прежде всего.
Они уже достигли того участка, когда спускаться в темноту пришлось спиной вперед. Это оказалось чуть менее страшно, чем в прошлый раз. Совсем немного. Колено у Дженсен перестало болеть, что было бы хорошо, если бы оно при этом не перестало и сгибаться. Оно словно закаменело, из-за чего приходилось держать ногу согнутой, это годилось для спуска, но заставляло гадать, что произойдет, когда ей снова понадобится шагать. Дженсен старалась не думать об этом.
Игнорирование неприятных вещей было эффективной стратегией, что касалось темноты и непонятных наростов. По крайней мере до тех пор, пока эта стратегия не перестала работать. Конструкция шлема практически не позволяла видеть то, что находится позади. На рукаве скафандра было закреплено зеркало заднего вида, но от него было мало пользы, поскольку свет фонарей был направлен вперед. Примерно на середине спуска Дженсен оперлась ногами и оттолкнулась, позволяя себе соскальзывать по веревке до тех пор, пока трение подъемника не остановило ее.
