– Хокинс? – переспросила та, помогая себе встать. – Он здесь?
Однако стоило скользнуть лучом фонаря по поверхности острова, и подтверждения уже не потребовалось. Командир оказался выше по склону, неподвижно лежал на боку. Дженсен проковыляла к нему и упала на колени. Ей не видно было его лица. Внутренняя поверхность забрала скафандра майора Хокинса была измазана кровью.
– Он жив, – сказала Рао. – Вся его телеметрия поступает, он дышит, и сердце у него бьется, но он не реагирует… Наверное, сильно ударился головой.
– Крови много, – возразила Дженсен.
– Раны на голове сильно кровоточат. Возможно, у него сотрясение мозга… Чтобы сказать точнее, нужно проверить глазной рефлекс и пальпировать голову.
– Для этого с него пришлось бы снять шлем…
Когда Рао вынесло на остров и она выползла из темной воды, то нашла Хокинса именно в этой неудобной позе. За последние пятнадцать минут его состояние не изменилось.
– Угу, – согласилась астробиолог. – Мне придется снять с него шлем.
Женщины уставились друг на друга, ужасаясь тому, что это может означать. Они понятия не имели, что может произойти, если Хокинс подвергнется воздействию атмосферы 2I. Рао взглянула на газоанализатор на груди своего скафандра и убедилась, что теперь кислорода стало много, и в воздухе не летает ничего ядовитого. Вот только анализатор не показывал всего, что еще может оказаться в воздухе. Макрочастицы, споры плесени, какие-нибудь токсины…
– Мы можем его отравить, – высказала она свои опасения. – А наши медицинские ресурсы весьма ограниченны. Если он вдохнет что-нибудь токсичное, у меня не будет возможности его от этого уберечь.
– А если ты его не осмотришь? – спросила Дженсен.
– Он может умереть от травмы, – произнесла со вздохом астробиолог, положив руку в перчатке на макушку его шлема. – Или сам оправится.
Ей плохо было видно лицо Дженсен, мешали разнонаправленные источники света.
– Я видела на той арке одного из членов команды «К-Спейс», – сказала ее старшая коллега. – Мы все видели.
– Дженсен…
– Нет, выслушай меня. Кто бы это ни был, он был не в скафандре. Только в чем-то вроде термобелья. Если они смогли тут выжить под воздействием всех стихий, то, возможно, и с ним все будет нормально.
– А ты на сто процентов уверена, что видела именно человека?
Сама Рао заметила только тень и оранжевый промельк. Ей было слышно тяжелое дыхание Дженсен. Похоже, та и сама была не в слишком хорошем состоянии.
– На сто процентов – нет, – наконец признала Дженсен. – Но нам надо принять решение. Ну же. Помогай мне.
Надо было отстегнуть две защелки: устройства повышенной надежности, не позволявшие снять шлем случайно. После этого они вдвоем прокрутили огромный шлем на металлическом кольце воротника. На последней четверти оборота раздался громкий щелчок: еще один механизм защиты. Рао отдернула руки, но Дженсен не колебалась. Она завершила поворот, после чего сняла шлем, стараясь не царапнуть подбородок Хокинса и не коснуться его головы.
Немного воздуха вышло из его воротника, и ткань скафандра на ногах опала из-за потери герметичности. Майор не пошевелился и даже не забормотал во сне, но на верхней губе у него почти тут же появились капельки пота. Рао забыла, насколько тепло стало внутри 2I: ведь ей в скафандре было совсем не жарко. Оставалось только молиться, что она приняла правильное решение.
Обе напарницы внимательно всматривались в лицо коллеги. На мгновение им показалось, что он умер, перестал дышать. А потом все тело его содрогнулось, рот открылся – и он протяжно и натужно втянул в себя воздух. Дженсен посмотрела на Рао. Обе молчали, пока Хокинс не выдохнул, едва слышно.
– Он не умер, – сказала Дженсен. – Он сделал вдох и не умер. Это же хорошо, верно?
Рао нахмурилась. Это еще ни о чем не говорило.
– Отойди и не мешай мне работать, – потребовала она.
Теперь, когда шлем был снят, она увидела, что белый подшлемник стал коричневым от засохшей и свернувшейся крови. Она стала бережно его стягивать: он прилип к щеке командира и волосам. Похоже, пока его тащило в воде, Хокинс несколько раз ударился головой. Вся левая сторона его челюсти представляла собой сплошную лиловую ссадину, кожа на лбу лопнула: именно оттуда и натекла кровь.
Рао сделала все что могла. Она вытащила трубку резервуара с водой из кольца его воротника и, используя ее как пульверизатор, постаралась смыть с его лица кровь. Рана на лбу почти тут же снова начала кровить. Она выхватила из НЗ повязку и прижала ее к порезу. Приподнимая Хокинсу веки, она увидела, что глаза у него двигаются в глазницах. Зрачки были сильно расширены – возможно, приспособившись к темноте 2I, – но хорошо хоть, оказались одинакового размера. Она направила свой фонарь прямо ему в лицо и посмотрела, как зрачки сокращаются. Это происходило медленнее, чем ей хотелось бы.
– С ним все будет нормально? – спросила Дженсен.
Рао не знала. Она продолжала зажимать рану – и надеяться на лучшее.
ПАРМИНДЕР РАО. Все знают, насколько сложно делать прогнозы при сотрясении. Без нужных приборов я не могла определить, что с ним: то ли он просто сильно стукнулся головой, то ли в мозге идет кровотечение в мягкую оболочку и он уже через час умрет. Я могла проверять, не наливаются ли у него кровью глаза, нет ли дезориентации и тошноты… Но пока он не очнулся, невозможно было сказать, выживет ли он.
Дженсен осматривала их снаряжение, тщательно проверяя каждый предмет на сохранность. Астронавтам повезло. Пока их бросало течением, рюкзаки помяло, но в НАСА делали надежные вещи. Нейтринная пушка так же прекрасно работала – и, что важнее, радио в скафандрах сохранило работоспособность. Ситуация с освещением была не столь безоблачной. Выдвижной фонарь Дженсен выронила, когда упала со льдины. Они лишились почти всех светопалочек, но у нее еще остались две осветительные ракеты. Затем бывший командир проверила НЗ. У них была аптечка Рао и пара термоизолирующих одеял. И, наконец, она проверила запасы воды и воздуха. В одном кислородном патроне оказалась сильная вмятина. Не подключая его к скафандру, невозможно было определить, будет ли он работать. Оставались и другие патроны, на вид – целые и полные. Дженсен попыталась их пересчитать и сразу же сбилась в середине подсчета, так что пришлось начинать сначала. Что происходит? Она посмотрела на патроны у себя в руках. Их было не так уж много. Один, два, три…
– Сколько мы уже здесь? – спросила Дженсен.
Рао изумленно посмотрела на нее. Часы были встроены в каждый скафандр. Уточнить время было достаточно просто: надо было просто вспомнить, в котором часу они уходили из «Ориона». Дженсен медленно моргнула и попыталась сообразить. Внутри 2I думалось с трудом. Мысли отказывались полностью оформиться, а потом и вовсе исчезали бесследно. Было ли это результатом постоянной темноты? Воздействия магнитного поля 2I? Или она просто устала?
