– Или это все полная чушь! – взревел Хокинс.
Он потер не перестающую болеть голову. Его перчатка зацепилась за пластырь на лбу. Он сорвал его и отбросил: кровь идти перестала, а эта штука его только раздражала.
– Знаешь, в чем твоя проблема, Рао?
Астробиолог потянулась к его лбу, но он отбросил ее руку.
– Ты слишком много думаешь, – заявил он. – Обдумываешь, разбираешь все на части… а когда заканчиваешь, то все равно ничего не знаешь.
– Я ученый, – сказала ему Рао. – Моя работа состоит в том, чтобы думать.
Эта женщина никак не желала понимать. Так глубоко залезла в задницу… в свою умственную задницу… Хокинс криво усмехнулся.
– Мне нужны ответы, Рао! – сказал он. – Мне нужен точный ответ, на основе которого я смогу действовать. Бог свидетель: если ты будешь просто качать головой…
– Все это время, – проговорила она, – мы искали пришельцев. Мы даже не подумали о том, что пришелец находится прямо перед нами. Все это и есть пришелец… Мы сейчас находимся внутри него.
У Хокинса голова шла кругом. Он пытался разобраться с тем, что говорит астробиолог. Он посмотрел на возвышающуюся Структуру. Если Рао права и это в самом деле сердце 2I, то, быть может, именно это они и искали. Не способ коммуникации с пришельцами – майор ВКС с самого начала считал, что это все фантазии, – а способ убить чужака. Остановить его до того, как он достигнет Земли. Генералу Калицакису нужно указать цель. Если они смогут попасть кинетическим снарядом прямо сюда, убить его одним ударом…
Но Рао опять все испортила.
– Эта штука – сердце, – повторила она. – Вернее, одно из них.
Хокинс закрыл глаза. Постарался сдержаться.
– Одно из них? – переспросил он.
– Организм такого размера не может иметь только одно сердце: слишком большую площадь пришлось бы снабжать кровью. Ему необходима целая насосная сеть, точно так же, как энергосистеме требуются подстанции.
– Сколько? – вопросил Хокинс.
– Десятки, – ответила Рао. – Может, пятьдесят, сто… – Она пожала плечами. – Понятия не имею. Ты все время задаешь мне вопросы, словно я обязана знать ответы. Словно я изучала это создание уже много лет и стала экспертом. Я смотрю на все это столько же, сколько ты сам…
Хокинс раздраженно застонал, обрывая ее. Они были так близки к тому, чтобы решить проблему 2I!
«Нет, – подумал он. – Настолько легко не будет».
– Хокинс! – позвала его Рао. – Хокинс!
Он поднял голову. Сколько времени он находился в раздумьях?
– Что? – недовольно спросил он.
– Где Дженсен?
РОЙ МАКАЛЛИСТЕР. На Земле некоторые отметали теорию доктора Рао. Другие находили ее достойной внимания. Но все, кто находились в центре управления, считали, что, возможно, она все изменит. Конкретнее – это могло означать, что мы обречены. Если 2I действительно не звездный корабль, а громадное животное, не произведение разума, а результат слепой эволюции, то как мы можем надеяться установить с ним контакт? Как мы можем надеяться повернуть его прочь от Земли? Мне хотелось что-нибудь предпринять, поручить моим лучшим людям заняться этим вопросом, найти решение. Однако не имея возможности связаться с астронавтами, мы могли только наблюдать – и надеяться, что они сами найдут ответ.
Дженсен обошла вершину острова по кругу, держась так близко от сердца, как только осмеливалась. Его пульсация вызывала у нее отвращение, отталкивала ее. Однако она не могла остановиться, заставила себя двигаться, хотя нога ее превратилась в бесчувственную деревяшку, которая отказывалась сгибаться. Приходилось даже хвататься за отростки… сосуды… каждые несколько секунд, при каждой пульсации.
Бывший командир знала: Хокинс считает, что она сошла с ума. Это из-за того, что она готова идти на любые крайности, лишь бы найти команду «К-Спейс», спасти ее. Вояке этого не понять. В молодости Дженсен хотела полететь на Марс. Это было ее единственным интересом, единственной мечтой.
А потом она выросла, и вся ее жизнь сосредоточилась на увековечении памяти погибшего астронавта. Чувство вины и скорбь, которые она испытывала из-за смерти Блейна Уилсона, ее преобразили. Превратили в нечто иное. Долгое время Дженсен считала, что расплатиться по этому долгу возможно, только наказывая саму себя, разрушая свою собственную жизнь. Рой Макаллистер все изменил. Он предложил ей нечто другое, новый путь. Способ все исправить. Этот полет к 2I… он должен был ее исцелить.
Для этого необходимо найти Фостера и его команду – такова цена. Цена возвращения собственной души. Конечно, Дженсен понимала, что все не так просто. Понимала, что не существует никакой морально-этической арифметики, жизнь за жизнь… Так не бывает. Жизнь не так устроена. Но лучшей идеи у нее не было. Она почти сдалась. Начала думать, что Хокинс был прав, что команда «К-Спейс» погибла. Что ее спасательная вылазка – это идиотское фиаско, которое привело только к смерти Стивенса.
Но теперь… Они же видели Чаннаронг, пусть не вживую, а только на карте памяти. Они точно знают, что она еще жива. А это значит – есть шанс, что живы и остальные. Что она, астронавт Салли Дженсен, сможет их найти. До этого момента у нее была подсказка. Фостер объявил, что направляется сюда, к сердцу. Здесь обязательно должен обнаружится какой-то след, какое-то указание на то, куда он направился потом.
Дженсен внимательно высматривала что-нибудь яркое – маленький оранжевый вымпел. Ей не нужна была еще одна карта с посланием. Ей вообще нужно очень мало. Просто один их флажок и прогоревшая светопалочка. Что-нибудь. Когда она дважды обошла сердце и не отыскала ничего, пришлось смириться с неизбежным выводом. Если к-спейсовцы здесь и побывали, если они забрались настолько далеко, то никаких следов не оставили. Или, может, внутренности 2I менялись так быстро, что оранжевый флажок оказался поглощен, когда из тающего льда поднимался купол острова.
Нечего здесь искать… Дженсен плюхнулась на толстый отросток. Она чувствовала, как он под ней пульсирует, чувствовала, как по нему льется жизнь. Ей ужасно хотелось плакать. Чаннаронг жива. Они видели, оставленное ею послание – непонятное предостережение. Значит, она где-то рядом. Почему она не задержалась, чтобы с ними поговорить? Почему не встретила их с распростертыми объятиями – людей, которые пришли ее спасти?
Почему к-спейсовцы ни разу не ответили на ее радиовызовы? Это невозможно было понять. Совершенно невозможно. С вершины острова Дженсен устремила взгляд в темноту – в бесконечную тьму 2I. У нее был план. Был план – и… провалился. И все же нужно продолжать искать. Во что бы то ни стало. Дженсен перенастроила радио своего скафандра. Установила передачу с максимально возможной мощностью.
– «К-Спейс», это Дженсен, «Орион», – сказала она. – Фостер. Чаннаронг. Холмс. Ответьте, пожалуйста. Ответьте, ребята!
Она переключила радио на прием. Какое-то время просто слушала щелкающий ритм крыльев 2I. У нее над головой по верхушке сердца скользнула молния, и динамики плюнули в уши мерзкими звуками, совершенно ее оглушив. Дженсен хлопнула по настройке, снова переключаясь на передачу.
