Джессика кивнула.
– Да, они тоже могут быть перевалочными пунктами контрабандной транспортировки.
– Кто-то продвигает каладанский наркотик по путям поставок лунной рыбы. Сеть эта как сорняк; ее корни распространились далеко во всех направлениях.
Сафир помолчал, собираясь с мыслями, потом снова заговорил:
– Когда мы допрашивали перепуганных рабочих, они часто называли одно имя – Чен Марек. Очевидно, на нем завязаны все нелегальные операции.
– И кто этот человек? – спросила Джессика. – Ты узнал о нем какие-то подробности?
– Марек для нас пока загадка, миледи, но несомненно одно: он внушает рабочим почти суеверный страх. Он чужеземец. Располагает межпланетными связями, которые позволяют ему распространять наркотик по всей Империи. Видимо, через эту сеть получил айлар сын лорда Атикка. – Ментат насупился. – Сейчас я расследую масштабы межпланетного распространения. Рабочие ничего не добавили к тому, что мы узнали, и я убежден, что они и на самом деле больше ничего не знают. Они очень охотно давали показания.
Отношения между Сафиром и Джессикой были формальными, но уважительными. Она редко делала ментату комплименты, но сейчас он явно заслуживал похвалы.
– Лето будет гордиться твоей работой, Сафир, – сказала она.
Ветеран недовольно поморщился.
– Я делаю это не для того, чтобы герцог мог мною гордиться, миледи. Я делаю это, потому что такова моя работа.
– Ты прекрасно справляешься со своей работой, ты – пример для всех нас, – вздохнула Джессика, подумав о тех тайных делах, которыми ей приходилось заниматься, чтобы удерживать в равновесии свои обязательства и не мешать работе государственной машины. – Так мы сделаем Дом Атрейдесов еще сильнее. – Она помолчала, а затем добавила: – Мы с тобой соперники, знаешь об этом, Сафир?
Он не ответил на шутку.
– Миледи, я никоим образом не препятствую вам.
– Мы соперничаем за внимание моего сына. Ты завоевываешь его тренировками ментата, а я – тренировками иного рода. Я обучила сына другим навыкам – для его же блага.
– Вы используете методы Бинэ Гессерит, – сказал Хават, и Джессика уловила недовольство в его тоне.
– Да, и не только, – заметила она, улыбнувшись. – Мы оба знаем, что ты обучаешь его мышлению ментата. Я одобряю это.
– Мое обучение направлено лишь на то, чтобы научить его правильно мыслить, миледи. – Они понимающе переглянулись. – Даже если это не нравится другим.
– Пол любит учиться и обладает поразительной способностью усваивать информацию. – Ветер подхватил прядь волос Джессики. – Мне нравится, как ты учишь его, Сафир. Ты готовишь его к выживанию в политических битвах, в которых он обречен участвовать, как и в жизни Империи вообще. Ты вооружаешь его, настраивая на трудности, с которыми ему суждено столкнуться.
Ментат замедлил шаг.
– Сын герцога столкнется с ментальными, физическими и политическими трудностями. Молодой человек должен быть готов ко всем этим вызовам. – Уголки его губ горестно опустились.
Джессика попыталась представить себе будущее Пола.
– Нет ли ответа от герцога Вердена относительно предложения о помолвке? Я счастлива, что мы нашли хотя бы одну девушку, на которую мы все можем согласиться, но ведь письмо было отправлено уже довольно давно.
– Ответа пока нет.
– Странно. Как думаешь, в чем причина задержки?
Сафир задумался и молчал, пока они не дошли до самых стен замка.
– Трудно сказать. Со всей этой сумятицей в Ландсрааде и освободившимися после трагедии на Оторио файфами Верден, вероятно, не спешит выдавать дочь замуж, – ответил Сафир, а потом добавил не без гордости: – Герцог Верден едва ли найдет более достойного жениха, чем молодой мастер Пол.
Джессика просияла.
– Не могу не согласиться с тобой.
Вместе они дошли до северного крыла замка и вошли в боковую дверь, чтобы не привлекать лишнего внимания.
Ментат наклонился и потер изуродованную шрамом ногу.
– В Поле есть что-то очень особенное, миледи. Чем больше он узнаёт, тем сильнее становится его внутреннее равновесие, глубокая безмятежность, не свойственная его возрасту.
Джессика и сама это заметила, и не только как мать, которая обычно смотрит на сына сквозь пелену завышенных ожиданий.
– Да, Пол необычен, и наше наставничество может сделать его еще более особенным.
* * *
Разница между бредовым видением и просветляющим озарением – лишь вопрос восприятия.
Доктор Веллингтон Юэ. Личный дневник медицинских наблюдений
Пол проснулся от пронизывающего лесного холода, корчась от боли. В темноте он слышал жужжание и стрекот насекомых и крики ночных птиц, но все эти звуки заглушал ревущий шум в голове и боль в сведенных мышцах. Болезнь поразила его стремительно, как взбесившийся бык.
Пол скатился с одеяла, свернулся калачиком, затем встал на четвереньки. Боль разрывала внутренности, словно зазубренная пила. Он упал на бок, а через мгновение его вырвало.
Костер догорел, под слоем золы светились красноватые угольки. Тут же проснулся Гарни Холлик и выскочил из палатки.
– Ваша светлость, что с вами?
– Пол! – герцог тоже подбежал к сыну. – Юэ, сюда!
Пол чувствовал, что изнутри его разъедает какой-то яд. Отрава. Желудок извергал все, что в него попало – мальчика непрерывно рвало. Он попытался заговорить, но вместо этого из груди вырвался жалкий хрип. Он давился и задыхался. Отец и Гарни трясли его за плечи, потом кто-то – наверное, Юэ – приложил ладонь к его лбу.
У Пола начался жестокий озноб, он извивался и бился всем телом. Звезды стали сначала ярче, а потом потускнели, как обгоревшие алмазы. Глаза наполнились слезами, и он зажмурился, ушел в себя.
Он чувствовал, что постепенно теряет сознание, перестает воспринимать мир… деревья, крики птиц, лесные тени. Рев в ушах напоминал рев бушующего океана, которого здесь не было.
Пол задрожал еще сильнее и, открыв глаза, увидел ослепительный солнечный свет и извилистые дюны в безбрежном море песка. Ему и раньше приходилось видеть огромные песчаные пляжи, но такого он не видел никогда. Тело его продолжали сотрясать судороги, однако сознание было уже далеко и потеряло связь с телом.
Он смотрел на пустынный ландшафт, одновременно умиротворяющий и тревожный, видел идущих по песку людей – фигуры в пятнистых коричневых накидках. Пол видел их третьим глазом, который открылся, когда веки его природных глаз плотно сомкнулись от боли. Люди побежали вперед и напали на блокпост. Послышались пронзительные крики умирающих, Пол разглядел над блокпостом оранжевые флаги со стилизованными грифонами – гербом Дома Харконненов, смертельных врагов Атрейдесов.
