Советники съежились, и это была та самая реакция, которой ожидал от них Император.
– Это не только срочное и безотлагательное дело, – продолжал Шаддам, стараясь заставить их понять, чего он хочет, – это еще и возможность. Я намерен заполнить Ландсраад людьми, на которых мог бы целиком и полностью положиться, которые проводили бы мою политику и поддерживали меня в годину испытаний. Мы должны быть абсолютно уверены в том, что ни один из них не имеет отношения к преступной деятельности Якссона Ару. Вы меня поняли?
– Мы очень хорошо вас поняли, сир, – сказал Стеф Иббон, профессиональный карьерный бюрократ, возглавлявший одну из групп поиска кандидатов.
– Мы посоветуемся с более многочисленной группой экспертов и предложим новых кандидатов к концу дня, – сказала какая-то молодая женщина. Он никак не мог вспомнить ее имени, но знал, что она – недавняя выпускница одного из лучших университетов. Император недовольно глянул в ее сторону – так же, как и Стеф Иббон; оба были уверены, что этой сопливой девчонке не пристало говорить таким тоном в присутствии более высокопоставленных особ.
Потом Шаддам снова посмотрел на нее. В отличие от большинства других, она выглядела более уверенной в себе, более умной и твердой в своих убеждениях, чем ее коллеги. Он также вспомнил, что отобранные ею кандидаты были вполне удовлетворительными и многие из них остались в императорском списке.
– Конечно, я вынужден расформировать мою прежнюю фокус-группу, чтобы получить лучший результат. – Говоря это, он изо всех сил пытался вспомнить имя женщины, и наконец ему это удалось. – Вы Айна Тере, верно? С этого момента я назначаю вас главой группы поиска кандидатов. – Он перевел тяжелый взгляд на Иббона. – Отныне вы будете следовать ее указаниям.
Старый бюрократ побледнел и на мгновение лишился дара речи, но затем сумел взять себя в руки.
– Да, ваше величество, как вам будет угодно! Мы все хотим добиться наилучшего результата.
– Обеспечьте ее всем необходимым и оказывайте любую поддержку. Айна Тере будет оценивать кандидатов более тщательно, исследовать их глубже, чтобы выявлять верных Империи людей и отсеивать изменников.
Полковник-баши Колона стоял возле трона и внимательно слушал Императора. Полковник был предан правителю и был готов при первых признаках угрозы пожертвовать своей жизнью ради него. Шаддам IV, конечно, сильно испугался страшной бойни на Оторио, но не меньше его беспокоил и «тихий» мятеж Содружества благородных, который подрывал устои Империи, намереваясь одну за другой вырвать планеты из железной хватки Императора.
Император начал видеть изменников повсюду; по большей части их измены были плодом его воображения, но некоторые и в самом деле были мятежниками. Когда шпионы Императора добывали доказательства предательства какого-либо аристократа, который ратовал за независимость и выступал за развал Империи, Шаддам не предавал имя огласке, так как не хотел давать изменнику возможности публично выражать свои взгляды, но заносил его имя в особый список.
Офицер внимательно наблюдал за происходящим, но свои мысли держал при себе. Многие члены Ландсраада были предателями, однако некоторые его приятно удивили – в частности, Лето Атрейдес.
Вскоре после восшествия на престол молодой герцог Лето Атрейдес узнал о невольном участии своего отца в падении Дома Колона. Несмотря на то что владения Колона были переданы Дому Атрейдесов, благородство не позволило ему удерживать богатство, добытое такими средствами. Годы спустя, хотя это стоило благополучия и положения Дому Атрейдесов, герцог прибыл на Кайтэйн и добровольно вернул наследие Колона его дальним уцелевшим родственникам.
Герцог сказал, что считает это своим долгом.
Молодой полковник-баши в то время находился в охране Императора и стал свидетелем неожиданного великодушия Лето. С того момента Колона изменил свое мнение об Атрейдесе. Он отказывался верить в то, что герцог был вовлечен в заговор Содружества благородных, особенно после того, что он видел на Оторио. Сардаукар немедленно принял к сведению предостережение Лето и отнесся к нему со всей серьезностью, хотя, конечно, герцог Каладана не мог знать, кто такой Джопати Колона.
Подозрительность Императора, казалось, не знала границ.
Теперь, когда молодая Айна Тере превратилась в слух, Император продолжал инструктировать поисковую группу. Шаддам поднял список.
– Например, в этом последнем списке я вижу имя графа Трама Вичона, человека, который выступил за планетарные права. Он, конечно, не упоминал Содружества благородных, но его высказывания почему-то не остановили вас. Стремясь построить сильную и единую Империю, смеем ли мы давать власть человеку, который идеализирует идею ее развала?
Советники тотчас принялись заново просматривать свои записи. Какая-то статная женщина воскликнула неестественно высоким голосом:
– Вичон никогда не критиковал ни вас, ни ваш трон, сир! Я читала его речь. Граф просто предложил провести мысленный политический эксперимент, указав, что очень трудно управлять столь обширной Империей; он, в частности, упомянул о задержках в передаче распоряжений на такие огромные расстояния. Мы думали, что вы хотите исключить только тех, кто открыто агитирует против вас.
Но Шаддам и слышать не хотел о полумерах.
– Думайте, что вы говорите! Суть аргументов Содружества благородных – это противопоставление планетарных прав имперскому праву, независимости отдельных планет – полной унификации. Аристократ, выступающий за планетарные права, может быть врагом трона!
Подчиненные ответили гробовым молчанием.
Колона, стоя по стойке «смирно», слушал распалившегося Императора. Несмотря на то что он был верным сардаукаром, баши испытывал смешанные чувства к этому человеку. Шаддаму Коррино случалось проявлять невиданную жестокость, дабы поддержать свое правление. Пятнадцать лет назад он казнил собственного сводного брата здесь, в императорском дворце, обвинив его в измене. Император не гнушался крайними мерами.
Но Колона стал свидетелем и удивительной доброты Шаддама. Он вспомнил день, когда Император, гуляя со своей любимой дочерью, принцессой Ирулан, вдруг заметил какое-то смятение у Западных ворот. Несколько десятков людей устроили демонстрацию у ворот дворца, умоляя накормить их. Некоторые императорские гвардейцы начали хватать этих бедных людей, но Шаддам и Ирулан успели вмешаться, прежде чем солдаты смогли арестовать несчастных. Ирулан сумела убедить отца накормить бедняков едой из императорской кухни. Император лично раздавал им пищу, несмотря на угрозу собственной безопасности.
Конечно, когда Шаддам и Ирулан вернулись во дворец, сардаукары безжалостно разогнали протестующих, а затем приняли жесткие меры, чтобы впредь никто не смог даже приблизиться к воротам дворца. Но как бы то ни было, Император сделал этот жест добра, он попытался помочь несчастным… Возможно, то был просто спонтанный поступок, но даже так он свидетельствовал о том, что у этого человека есть сердце, свидетельствовал о доброте Ирулан.
