– Ты спасал меня много раз, Дункан. Но как быть со всеми этими людьми, со всеми ранеными… Мы должны им помочь!
С этими словами Пол быстро подобрал с земли упавшую листовку. На листе бумаги красовалось грубое изображение папоротника барра.
Герцог Лето Атрейдес, ты угрожаешь моему делу, нападаешь на мои плантации, разрушаешь мой бизнес. Папоротник барра мой. Айлар мой. Если ты не прекратишь вмешиваться в мои дела, погибнет еще больше людей.
Текст был подписан Ченом Мареком.
Пол ощутил подкатившую к горлу тошноту. Он оттолкнул Дункана, который по-прежнему пытался увести его с улицы.
– Нет, мы не можем постыдно бежать! Мы останемся и поможем этим людям. Мы не можем бросить их в несчастье.
Дункан превратился в клубок напряженных мышц. Он лихорадочно оглядывал улицу. Прежде чем мастер фехтования смог возразить, Пол сказал:
– Атрейдес не может бежать с поля боя, спасая свою шкуру!
– Ты говоришь, как твой добрый отец, – ответил смирившийся Дункан. – Правда, моя обязанность беречь твою драгоценную жизнь, но тем не менее давай спасать тех, кого еще можно спасти. – Он с яростью взглянул на листовку. – Сейчас я больше всего хотел бы встретиться с этим человеком, который просто не имеет права жить.
* * *
В ее наиболее логичной форме жизнь можно рассматривать как карту решений на основании положительных и отрицательных влияний. Но не все решения логически обоснованы, и именно в этом главная проблема, возникающая на пути к истине.
Граф Хасимир Фенринг
Стоя в мрачной тени заводского корпуса в предместье Арракина, граф Фенринг ждал назначенной встречи. Эсмар Туек и его контрабандисты все меньше и меньше доверяли графу. Это было объяснимо, учитывая, что махинации барона Харконнена продолжали набирать силу, угрожая нормальным операциям со специей на Арракисе.
На эту встречу Фенринг надел пятнистый пустынный плащ и конденскостюм, которым снабдил его один из контактов. Костюм был великоват для хрупкой фигуры Фенринга, но работал достаточно хорошо. Правда, граф не стал вставлять нософильтры. Он предпочитал дышать без них. Следуя секретным инструкциям, он вымазал лицо грязью. Богатый опыт научил его важности маскировки.
Император требовал ответов на вопрос о таинственных путях поставок специи, ускользавшей от налогообложения и прочих ограничений. Зная непостоянство своего старого друга, Фенринг предвидел, что Шаддам скоро потеряет терпение и начнет действовать с чрезмерной решимостью, а это надо было предотвратить любой ценой. Пока же Фенринг понимал, что в данный момент ему нужны не столько правильные ответы, сколько сведения, которые могли бы удовлетворить Императора.
Грикс Дардик продолжал упорно стоять на своем, утверждая, что тайные пути потоков специи существуют, и Фенринг верил ему, понимая, что есть пираты, не связанные с его контрабандистами. Эсмар Туек не был глупцом и не стал бы рисковать своим бизнесом с такой неосмотрительностью. Увы, испорченный ментат не мог выследить таинственного пирата. Так откуда поступает нелегальная специя?
Кто-то должен расплатиться публично, для острастки, и в этом убеждении Император не был оригинален – ему просто необходимо убедить себя и всех остальных, что имперское правосудие работает. Это бремя Шаддам возложил на плечи графа Фенринга.
Следовательно, надо копать глубже, искать причину в самом сердце общества. Было бы неплохо взять с собой на эту встречу Дардика, но ставки были слишком высоки, а эксцентричный ментат не отличался крепким здоровьем. Фенринг решил отправиться на встречу один.
Контрабандистам пришлось сменить базу, после того как барон Харконнен принялся беспощадно бороться с незаконными операциями. Очевидно, он хотел таким образом продемонстрировать свое возмущение масштабами воровства специи и направил свой гнев на самую правдоподобную цель. Это было тупое, чисто силовое вмешательство, которое лишь заставило Туека зарыться глубже.
Фенринг был, однако, уверен, что ему удастся докопаться до сути дела. Через своих людей в Арракине он передал Туеку послание с требованием встречи. Главарь контрабандистов опасался ловушки, и не без основания, но граф согласился на меры предосторожности и дал Туеку гарантии.
Стоя в пыльном проулке, Фенринг почти физически ощущал, что за ним внимательно наблюдают – пытаются убедиться, что не привел с собой солдат или убийц. Фенринга это удивило, ибо он и лично мог защититься от любых действий контрабандистов, если бы те посмели на него напасть. Он сжал под рукавами плаща рукоятки двух стилетов.
Над головой пролетели, громко стрекоча, несколько крупных орнитоптеров. Они направлялись к большому аэродрому. Потом послышался тихий звук двигателя небольшого орнитоптера, летевшего на малой высоте. Подняв голову, Фенринг различил над крышами домов частное воздушное судно без опознавательных знаков, приближавшееся со стороны города. Орнитоптер описал круг над каменистым плато, отделявшем Арракин от котловины, окруженной Барьером. Судно приземлилось неподалеку от Фенринга, именно там, где граф его и ждал. Фенринг вышел из своего укрытия и подошел ближе к машине.
Складчатые крылья продолжали медленно двигаться, но из кабины на землю соскользнули два бородатых человека в пустынных плащах и направились к нему.
– Пора.
Один из них подхватил Фенринга под локоть и буквально потащил к орнитоптеру. Фенринг нырнул под движущееся крыло и забрался в кабину. Там ему приказали сесть на пол и завязали глаза.
Раздраженный Фенринг сорвал повязку.
– Я отказываюсь вам подчиниться. Я имперский наблюдатель на Арракисе.
– Разве это основание доверять вам? – Человек тряхнул повязкой. – Наденьте ее, иначе Туек откажется от встречи.
Это были фримены, и Фенринг знал, что убеждать их в чем-то бесполезно и миндальничать они с ним не будут. Он подчинился и позволил им завязать себе глаза.
Он почувствовал, что орнитоптер взлетел. Без нософильтров Фенринг ощущал запах пыли, смешанный с всепроникающим ароматом меланжа. Воздушное судно полетело прочь от Арракина, делая множество поворотов, чтобы граф потерял представление о направлении полета. Фримены молчали.
Фенринг обладал особым чувством времени и благодаря этому мог оценить расстояние полета. Они летели час преимущественно в одном направлении, после чего орнитоптер приземлился.
Когда двигатель умолк, один из бородачей снял повязку с глаз Фенринга, дал ему поморгать и привыкнуть к свету. Фонари орнитоптера освещали обширный грот в массивной скале с высокими сводами. Плавучие светошары усиливали освещение. Вверху, сквозь электронную завесу, прикрывавшую узкую расщелину, виднелось небо.
Фенринг вылез из кабины и размял затекшие мышцы и онемевшие суставы. Теперь он был готов к делу.
Откуда-то подошел главарь со шрамами на лице и поздоровался.
