– Ты бесподобен. Это единственный раз, когда я тебя поправлю, обещаю. Тебе нужно сказать: «Зачем мне туда возвращаться? И почему ты хочешь идти? Это ты сказала, что убеждена в том, что вирус вышел из Дортуара». Скажи это, и мы двинемся дальше, и я больше не буду тебя поправлять. Итак, пожалуйста!
Ты кашляешь. Ты киваешь. Анна повторяет то, что хочет от тебя услышать, и ты произносишь это дословно.
– Я никогда не говорила, что убеждена, – говорит Анна.
– Анна, ты же сама сказала…
– Я сказала, что у нас была группа бланков, выращенных с новыми модификаторами для репрограммирования ДНК, и эти пациенты заболели первыми. Но корреляция еще не означает причинно-следственную связь. Может, какой-нибудь долбаный природно-очаговый вирус выскочил из лаборатории с животными, мало ли что. На самом деле мы до сих пор не знаем, откуда он появился… – Она осекается, очевидно, сама не до конца веря своим словам.
Ты так устал, что с трудом удерживаешь голову. Ты не до конца понимаешь, что тебе говорит Анна, но слова приходят сами собой, словно этот разговор – частица тебя, скрытая где-то глубоко внутри.
– Ты единственная не заболела? – спрашиваешь ты.
– Нет. Брианна и Алехандро тоже были здоровы. Но…
– Но?
– Теперь я уже не знаю. Я не знаю, как они сейчас. Они покинули Комплекс четыре дня назад, как и все остальные.
– А ты, не знаю, не вакцинировалась, не привилась?
– Господи, нет! Если бы я могла, неужели ты думаешь, что я не спасла бы и тебя? Как ты мог сказать такое? – Анна уставилась себе на колени и не смотрит на тебя, затем она закрывает лицо руками. Когда она снова поднимает голову, выражение лица у нее пустое, непроницаемое. Но ты уверен в том, что эта непроницаемость что-то означает.
Ты молчишь.
Анна отвечает на твое молчаливое обвинение словами:
– Но я хочу тебе помочь. Давай вернемся обратно, и я попробую.
– Не заставляй меня возвращаться обратно. – Даже после всего случившегося ты не хочешь расставаться с обещанием и ложью про маленький коричневый дом.
– Я не хочу смотреть, как ты умираешь.
– Не заставляй меня возвращаться обратно! – Это говоришь ты такой, какой ты сейчас. Тебе наплевать на то, насколько точно ты изображаешь тебя из прошлого.
Анна ругается и ударяет кулаками по столу. Она закрывает глаза, затем медленно тянется через стол и берет твою правую руку. Ее кожа холодная.
– Если ничего не… Если ты не поправишься – я смогу тебя вернуть?
– Что ты имеешь в виду?
– Я понимаю, это очень трудно, это просто невозможно спросить, твою мать, но после того как ты… После!
– После того как я умру?
– Да, после. Только если ты прямо сейчас скажешь «да», я смогу вернуться в Комплекс, у нас еще сотни жизнеспособных бланков и… ты знаешь, что я смогу сделать. Я смогу тебя вернуть.
– Учитывая все то, что сейчас происходит, ты действительно спрашиваешь это?
– Спрашиваю. Я… я не хочу быть без тебя. Пожалуйста.
– Я хочу, чтобы ты это сказала.
– _____, пожалуйста!
– Ты должна это сказать.
– Разреши мне вернуть тебя. Я не хочу быть одна, без тебя. Я…
– Анна, ты должна произнести вслух это слово.
– Разреши мне клонировать тебя. Пожалуйста, разреши мне это сделать. Я хочу, чтобы ты разрешил мне вернуть тебя.
Ты плачешь. Сидящая перед тобой Анна расплывается и начинает казаться молодой Анной из твоих воспоминаний.
– Я не хочу возвращаться. На самом деле ты вернешь не меня.
– Но послушай, подумай о…
– Анна!..
– О том, каких поразительных успехов мы добились, увеличивая клеточную память наших пациентов, напрямую загружая информацию и образы, а потом упражнения и психотерапия…
– Анна! Это буду не я. – Ты смотришь на свои руки и гадаешь, чьи это руки.
– Я заложу все это в него. И он будет тобой.
– Это буду не я, – повторяешь ты. На самом деле ты хотел сказать: «Это никогда не был я», но в самый последний момент тебе не хватило мужества.
– Если ты откажешься, я не буду тебя клонировать. Даю слово. И я понимаю, что это безумие, это полное безумие, твою мать, но я тебя прошу. Пожалуйста, ты мне разрешаешь?
– Нет. Извини, Анна. Нет. Не надо. Это буду не я.
Анна вытирает глаза, вздыхает, нагибается и подбирает с пола тетрадь. Сердито черкнув в ней несколько слов, она швыряет карандаш на стол.
– Спасибо, – говорит она, но безразличным тоном, сквозь стиснутые зубы, не глядя на тебя.
– Сколько нас уже было? – спрашиваешь ты. Твое дыхание стало неровным, твой голос похож на тихий скрип.
– Много, слишком много.
– Мы помогли построить наш дом. – Тебе отчаянно хочется ощутить близость с остальными «ты», которые провели все эти годы вместе с Анной. Тебе отчаянно хочется почувствовать что-нибудь, принадлежащее тебе, что-нибудь помимо пустоты.
– Да, помогли.
– И со всеми нами у тебя был этот разговор.
– Да.
– Сколько из нас согласились?
– Никто. Ни один из вас, твою мать!
Вскочив со стула, Анна подходит к окну и кричит, давая выход своему отчаянию. Затем она останавливается и быстро заменяет капельницу, хотя первый пакет был еще на четверть полон. На этот раз у тебя по руке разливается тепло.
Анна закрывает глаза и вздыхает.
– Осталось совсем мало тех, кто еще может согласиться, – говорит она.
Анна гладит тебя по голове. У тебя тяжелеют веки, ты пытаешься заговорить, но не можешь. Тебе кажется, будто ты таешь; твое сознание сжимается в точку.
– Я тебе не солгала, _____… – шепчет Анна.
001
В твоей комнате темно. Ты ничего не видишь. Ты лежишь в кровати. Твое тело накрыто одеялом. Ты шевелишь пальцами на руках и ногах, и шорох кожи по простыне звучит пугающе громко. Малейшее движение причиняет боль. От которой гудят мышцы и суставы.
Ты бодрствовал и не бодрствовал на протяжении нескольких дней, возможно, ночей, может быть, еще дольше. Ты не знаешь, где ты был тогда и до тогда. Прошло значительное количество времени, но от какого начала, ты не знаешь. Ты задумываешься над происхождением этого времени, в течение которого бодрствовал и не бодрствовал, и заключаешь, что в настоящий момент определить это невозможно.
ОБ АВТОРЕ
Пол Дж. Тремблэй
Американский писатель, автор триллеров и романов ужасов. Лауреат премии Брэма Стокера за романы The Cabin at the End of the World (2018) и A Head Full of Ghosts (2015). Член жюри премии Ширли Джексон. Живет в пригороде Бостона.
