Квазипрофессиональная точка зрения Карен: очевидно дорабатывали в монтажной только ту часть кадра, когда камера трясется под крик Мередит. Все остальное, судя по видеоматериалу, – абсолютно реальная съемка. Здесь важно подчеркнуть: я не верю, что Марджори полетела, как я не верю, что левитация запечатлена в видео уличных фокусников и мастеров йоги на YouTube. То есть: над кадрами не колдовали, а Марджори не летает. Приведу три простых факта в доказательство. Первое: По причине недостаточного освещения, смазанных кадров/трясущейся камеры и мешковатой толстовки Марджори на видео непонятно, когда руки Марджори отрываются от перил. Обратите внимание: она кладет руки на перила и раскачивается на них взад-вперед. Я не могу найти точный момент, когда она реально оставляет в покое перила, ее руки держатся за них продолжительное время. Весьма вероятно, что во время «левитации» она все еще держится руками за перила. Второе: Ракурс камеры. Мы не можем со всей определенностью указать момент, когда Марджори начинает падать, потому что мы смотрим на нее снизу вверх. Ее кажущееся парение в воздухе – оптическая иллюзия, возникающая из-за ракурса съемки. Она в действительности падает, просто мы не сразу понимаем, что она падает, потому что она падает прямо на нас. Третье: Мы не видим приземления Марджори, поэтому нам легко поверить в левитацию. Все зависит от того, каким мы запомним этот момент. Выбор за нами. В конечном счете, мы полагаем, что она летит, потому что мы хотим верить в полет. Признайтесь себе в этом. Вопреки самим себе, мы верим, что, пусть только в этот миг, Марджори одержима некоей сверхъестественной силой. Мы верим, потому что это проще, чем признать обратное: что мы осознанно наблюдали за намеренным прыжком через перила больной, измученной девушки-подростка.
*Карен глубоко вдыхает*
Все, ребята. Спасибо за совместный просмотр. Должна признать, мне пришлось нелегко. Я целую неделю пишу и думаю только об «Одержимой». У меня закончился весь кофе (я серьезно, кто-то готов помочь мне пополнить запасы?), я съела все чипсы и сальсу, а заодно и все арахисовые M&M’s. В буквальном смысле «все». Съела все M&M’s в _________ (географическая информация скрыта). Перечитала все книги, статьи и блоги. Посмотрела и пересмотрела все фильмы и, конечно, все эпизоды телешоу. Я полностью вымотана.
Завтра, возможно, я еще опубликую резюме или заключительные мысли. Но не факт. А может быть я просто сяду и пересмотрю весь сериал с самого начала. Еще раз.
Глава 24
Я избегала завершающего интервью с Рэйчел и уже дважды отменяла встречи в последнюю минуту. Уже начало декабря, и я наконец-то обещаю пересечься с ней в одной местной кофейне на юге Бостона за день до ее отлета. Рэйчел собирается в Амстердам для другого нон-фикшн-проекта, по которому она только что договорилась с издателем. По телефону она призналась, что наша коллаборация неожиданно вызвала в ней огромное желание написать нон-фикшн. Интервью и исследование материала принесли больше отдачи, чем, она получала, по крайней мере в последнее время, от художественной литературы.
Прохладный дождливый вторник, середина дня. Я иду пять кварталов, которые отделяют мой дом от кофейни, слушаю барабанный стук капель дождя о купол моего зонта. На мне черный свитер, черные джинсы, черные ботинки и мой любимый жакет, сверху – вызывающе красное пальто, которое особо не греет.
Кофейня расположена на первом этаже перестроенного таунхауса из коричневого песчаника. Рэйчел уже сидит внутри, за столиком на двоих. Она улыбается и машет мне. Она не расстроена из-за моего опоздания, но, кажется, ощутила облегчение, что я все-таки явилась. Я чувствую себя виноватой за то, что доставила ей неудобства. Впрочем, она же должна понимать, что мы сегодня будем говорить на тему, о которой я особо не хочу говорить и на которую вообще ни с кем не общалась прежде. Мне нужно было настроиться на этот момент. Я готовилась к нему пятнадцать лет.
В кофейне жарко, как в сауне, несмотря на отсутствие посетителей. Я вешаю пальто на шаткую хрупкую вешалку у эркерного окна. Мы коротко обнимаемся. У меня замирает сердце, когда Рэйчел сжимает мои руки. Я давно скучаю по маме, особенно в такие моменты. Я все задаюсь вопросом, как бы она выглядела, если бы дожила до элегантной зрелости? Отрастила бы она волосы? Красила бы их? Выставляла седину напоказ? Одобрила бы она мой новый писательский проект? Беспокоилась бы по поводу того, что, может быть, у меня не будет стабильной карьеры? Боялась бы бродить в большом городе в одиночку? Или радовалась бы поездке? Заказала бы кофе без кофеина, потому что после порции кофе в такое время суток не смогла бы уснуть ночью? Или послала бы осторожность ко всем чертям и заказала бы двойной эспрессо?
Бок о бок мы подходим к стеклянному прилавку. Паркет скрипит под нашими ногами. Притихшие черные потолочные вентиляторы висят над нашими головами, как спящие вверх ногами летучие мыши. Бариста – парень примерно моего возраста. Рукава его белой рубашки закатаны вверх, открывая замысловатые татуировки, которыми он, похоже, очень гордится. Он старается не останавливаться ни на секунду. Его руки постоянно в движении, что-то делают, даже если это что-то – смахнуть упавшую на запотевший лоб челку. От него пахнет пряными сигаретами и чем-то цитрусовым. Он скрывается в подсобке после того, как мы сделали наши заказы.
Вернувшись за наш маленький столик, мы с Рэйчел болтаем по поводу паршивой погоды и теплой кофейни. Мы говорим о ее предстоящей поездке. Я заявляю, что по-доброму завидую ей, хотя никакой зависти не ощущаю. Я рассказываю ей о работе над блогом и заданиях от Fangoria.
– Я читала твой блог, Мерри.
Я держу чашку с кофе обеими руками, поближе к телу.
– В самом деле? Что думаешь?
Рэйчел отодвигает чашку кофе и кладет руки на стол, прежде чем убрать их на колени.
– Эссе, посвященное шоу, я перечитала три раза. Отлично написано, весьма убедительные критические суждения и великолепный разбор сериала, Мерри.
– Спасибо.
Рэйчел помешивает кофе черной ложечкой то по часовой стрелке, то против.
– Как у тебя получилось… дистанцироваться? Писать о шоу так, будто бы ты не участвовала в нем? Не боишься, что когда-нибудь эта отстраненность погребет тебя?
– Дистанцироваться проще, чем может показаться, но я все равно живу с опаской. Наверно, это к лучшему. Значит, я еще жива.
– Ты планируешь раскрыть, кто стоит за Карен Бриссетт?
– Нет, никогда. Надеюсь, что и ты сохранишь мою тайну.
Рэйчел кивает, но ее жест не сулит обещание.
– Ты себя воспринимаешь как Карен Бриссетт? Я имею в виду: ты, Мерри Барретт, веришь во все, что пишешь от имени Карен? Или Карен скорее персонаж, который ты создала?
– Карен – просто псевдоним, ничего больше. Я не писатель романов. Да, я верю во все, что пишу. В противном случае, я бы не стала это писать.
– Сколько раз ты смотрела «Одержимую»?
– Не хочу называть конкретную цифру. Много раз.
