Вторым, кого Фелиция увидела, был юстициар. В любой другой ситуации она наверняка потеряла бы дар речи и напрудила в белье от созерцания столь великой фигуры. К сожалению, чувство глубокого почтения даже не успело сформироваться. Помешала вспышка голубого пламени, заполонившая все вокруг, а в следующий миг ярость Верховного Судьи опалила ее плечо, грудь и живот.
3.
Фелиция разлепила отяжелевшие веки и обнаружила себя на узкой софе. Обычно здесь отдыхал ее муж, коротая время за бокалом вина и очередным томом какой-нибудь ерунды. Сейчас же он, широко расставив руки и свесив голову, держался за широкий подоконник единственного окна, не замечая ничего вокруг. Юстициар лежал на полу, именно там, где Фелиция видела его за мгновение до… чего? Она опустила взгляд и увидела свежие бинты, заменившие весь верх ее изысканного платья.
Пока девушка пребывала без сознания, кто-то разрезал дорогую ткань, обработал рану и наложил тугие повязки. Она огляделась в поисках женщин, однако в кабинете находились лишь Реймир, смертельно-бледный юстициар, не подающий признаков жизни, и Петрам Масти. Лекарь суетился вокруг бесчувственного тела, вливал в его распахнутый рот содержимое одного пузырька за другим, бережно придерживая голову, заглядывал в глаза, бил по коленям… Когда Фелицию втолкнули в дверь, краем глаза она заметила и Корда, но сейчас капитан королевской гвардии находился где-то еще.
Что ж, по крайней мере ее обнаженная грудь не стала достоянием общественности. Хотя, если подумать, девушке было откровенно все равно, кто успел разглядеть ее прелести. Поразмыслив немного, она внезапно осознала, что не чувствует почти ничего: ни боли от свежей раны, ни уже привычного ноющего ощущения в поврежденной стопе, ни холода или голода… лишь неизмеримую усталость. Эмоции тоже куда-то пропали. Ей бы следовало разозлиться, закричать, потребовать объяснений, однако вся эта суета казалась какой-то далекой и несущественной, чтобы заострять на ней свое внимание.
Решив, что порез несерьезен, Фелиция попыталась встать, но правая сторона ее тела, именно та, по которой прошелся клинок юстициара, оказалась ей неподвластна. Ощущение было столь необычным и неожиданным, что девушка коротко рассмеялась, пытаясь осознать, что с ней творится.
– Фелиция? – Реймир обернулся на звук, а уже мгновение спустя опустился на колени рядом с кушеткой. – Судья всемогущий, Фелиция! Как ты? Сильно болит? Хочешь чего-нибудь? Я…
– Хватит причитать, – голос ее на удивление звучал ровно, совершенно спокойно, но как-то устало, будто она сидела за столом и, прихлебывая горячий чай, обсуждала новый наряд после дня бесконечных примерок. – Все со мной нормально.
– Ради святого Кодекса, зачем? Ну зачем ты сбежала? Ничего бы этого не было, понимаешь? Зачем? – Реймир взял ее за руку, и Фелиция почувствовала теплоту его потных, шершавых ладоней.
– Зачем? – она печально улыбнулась. – Не ты ли, мой дорогой муж, объявил меня изменницей Короны и решил отдать под суд?
– Фелиция… – он прижал ее бледную ладонь к колючей щеке и покачал головой. – Неужели ты и вправду поверила в эту чушь? Все бы ограничилось парой разговоров и… – голос лорда стал на толику жестче. – Ты ведь общалась с ним. Он… наверняка рассказывал тебе о своих знакомых, партнерах… От тебя мне была нужна только информация и…
Его прервал юстициар, зайдясь в приступе оглушительного кашля. Он приподнялся на локтях, завалился набок и скрючился в приступе рвоты. Впрочем, с губ его стекла лишь тонкая и прозрачная нить слюны.
– Ах ты тварь… – одними губами произнес Реймир, поднялся на ноги и сделал первый шаг в направлении лекаря и его пациента.
– Лорд Трамм, нет! – Петрам подскочил, словно кто-то ткнул его ножом в бок, и преградил ему путь. – Это же юстициар! Вы погубите себя и всю свою семью. Я понимаю…
Реймир властным движением отодвинул лекаря в сторону и медленно подошел к лежащему на полу человеку. Его переполняла ярость… тихая, ледяная ярость. Именно таким муж предстал перед Фелицией в день, когда все раскрылось. Подумать только, а ведь это случилось лишь вчера!
– Зачем, господин? – тихо произнес лорд Трамм, глядя на человека в голубой мантии. Было заметно, как дрожат его руки, как напрягаются желваки… И все же он держал себя в руках. Держал из последних сил. – Что мы такого сделали? Чем заслужили гнев Верховного Судьи? Неужели в целом городе не нашлось более достойной кандидатуры для его кары?
Юстициар не ответил. Сбитый с толку, растерянный, он медленно поднялся с ковра, придерживаясь за стену, и осмотрелся. В его глазах, выражении лица, положении рук и даже манере стоять Фелиция видела гремучую смесь из самых разных эмоций. А ведь считалось, что эмоции для служителей Судьи – всего лишь пустой звук. Смятение, стыд, гнев, робость… не хотелось бы ей оказаться на его месте.
– Это все Магнус, – произнес Петрам, укладывая пустые пузырьки в свой саквояж. – Разве вы не видите? – он кивнул в сторону юстициара. – Этот человек буквально пропитан «шепотом». Я… кхм… слышал, что советник обзавелся внушительной партией некачественного товара. Не исключено, что именно этой дранью и была уплачена цена за вашу голову. Ведь он пытался вас убить, как я понимаю…
– Юстициар? Наемный убийца? – Реймир истерично расхохотался, однако больше никто из присутствующих не разделил его веселья. – Погоди… так ты серьезно? – лорд стер улыбку с лица и посмотрел на человека в мантии. – Это правда? Я требую ответа! Да или нет?!
– Это правда, – бесцветным голосом ответил тот.
– Твою мать… – Реймир обхватил затылок ладонями и сделал медленный круг по кабинету. – Каждый раз, когда я думаю, что хуже уже некуда, обязательно найдется тот, кто разубедит меня в этом! – лорд остановился около письменного стола, снова посмотрел на юстициара и внезапно раскинул руки. – Ну? Вот он я! Давай уж, если пришел!
– Нет, – человек опустил голову. – Я уже отобрал невинную жизнь, хоть она еще и не знает об этом. Мне нет оправдания. Я опорочил честь Верховного Судьи и священного Кодекса своим недостойным…
– Оставь свои речи, юстициар! От них нет… постой, что ты сейчас сказал? Что, драть тебя под хвост, ты сказал?!
– Хватит, Рей, – голос Фелиции был слаб и дрожал, словно осиновый лист на ветру. – Ты и сам прекрасно понял, что он сказал.
Бедный Реймир. Бедный глупый Реймир. Фелиция отчетливо видела, как внезапное понимание окрасило его лицо тоном горечи, как с его щек схлынула кровь, как предательски задрожала нижняя губа. Несмотря ни на что, он все еще любил ее, хоть и старался показать себя холодным и жестким. Смог бы он простить ее когда-нибудь? Смогли бы они вернуться к прежней, по-своему беззаботной, жизни? Жаль, что ни он, ни она уже не узнают об этом.
Сама Фелиция догадалась о своей участи едва ли не сразу. Слишком стремительно тело ее теряло силы, слишком странно и непонятно она ощущала его. По какой-то неясной причине девушка не страшилась смерти. Вместе со слабостью пришло спокойствие и умиротворение – чувства, которых она почти никогда не испытывала.
