– Вы пятеро, – Весельчак по очереди указал на бойцов. – Постарайтесь сдержать их как можно дольше.
– Но…
– Если выживу, – проговорил Магнус машинально, – обеспечу ваши семьи до конца их дней. Это все, что я могу обещать.
4.
Первое время они все еще пытались выбраться из города, но очень скоро банальное бегство превратилось в отчаянную попытку выжить. Их преследовали с таким же упорством, с каким охотники загоняют добычу. Разве что собак не пустили по следу. Весельчак старался изо всех сил, выбирая самые темные и неприметные проулки. Он петлял, вел свою группу через заброшенные дома и жилые дворы, но никак не мог оторваться от погони. Напротив, тяжелая поступь десятков пар сапог даже и не думала становиться тише.
Причин тому было несколько. Во-первых, за ними гнались настоящие мастера своего дела. Бандиты знали Тихий Город не хуже собственных домов, с малолетства изучив все его неприметные тропки. Обленившихся солдат Весельчак без труда смог бы обвести вокруг пальца, но эти люди были гораздо опытнее и настойчивее.
Второй причиной был сам Магнус. От быстрого бега он начал задыхаться уже спустя полдюжины кварталов. Нет, он не просил передышки, прекрасно понимая, какую цену может за нее заплатить. Он выкладывался даже сильнее, чем в постели с Фелицией, однако справиться с собственным обрюзгшим телом попросту не мог. А еще его донимало проклятое сердце. Редкие, но ощутимые покалывания всего за десять минут превратились в тупую, обжигающую боль, закрывать глаза на которую от шага к шагу становилось все сложнее.
Скорость беглецов неумолимо падала, а топот и крики преследователей становились все громче. В какой-то момент Магнус заметил, что рядом с ним остался только Весельчак. Верный помощник упорно продолжал вести своего босса вперед, однако от его и без того призрачного энтузиазма не осталось и тени. Советник видел это по его потускневшим глазам и лишенному всяких эмоций лицу.
Проковыляв еще пару кварталов, Весельчак внезапно остановился и устало вытянул короткий меч из потертых ножен. В изнеможении опершись о стену ближайшего дома, Магнус наблюдал за ним с болезненным безразличием. Он едва дышал, чувствуя, как саднит пересохшее горло. Грудь горела огнем, а по левой руке тысячью иголок растекалось ледяное онемение. Его голова кружилась, а воспаленные глаза слезились. Едкий пот пропитал всю его одежду и клок редких волос на голове, сделав их похожими на длинные сопли. Признаться, Магнус даже надеялся на то, что Весельчак перережет ему глотку в попытке выкупить собственную жизнь. Но тот не стал этого делать.
– Спасайтесь, – произнес Весельчак, хлопнув советника по плечу, и улыбнулся своей добродушной и непосредственной улыбкой. – Надеюсь, вам удастся найти достаточно темный угол, чтобы переждать это дерьмо, – с этими словами он ухватил меч поудобнее и скрылся во мраке позднего вечера, оставив Магнуса наедине с собственными страхами.
5.
Советник больше не бежал. Его сил хватало лишь на то, чтобы тупо брести вперед, придерживаясь за стены. Он уже давно перестал ориентироваться в пространстве, а вместо звуков погони слышал только тяжелое, рваное уханье собственного сердца. Страх исчез, оставив после себя безразличие и чудовищную усталость. Хотелось сесть, но отчего-то, Магнус сам не понимал отчего, он упорно продолжал идти вперед, словно бессмысленный раб, выполняющий последнюю волю своего господина.
Внезапный блик заставил Магнуса оторвать взор от густой грязи, в которой утопали его дорогие ботинки. То был всего лишь тусклый свет луны, отразившийся от мутных волн Тайпана. Советник осмотрелся, пытаясь понять, где находится, и с удивлением разглядел каменную громаду Блошиного моста. Где-то там, прямо за ним, во тьме, прятался Улей. Тот самый Улей, который Магнус разворошил всего несколько часов назад. Тот самый Улей, в котором навсегда остался его Утес.
– Вот ведь оно как обернулось, – просипел он, глядя на воду, и двинулся дальше.
Внезапно рука его провалилась в пустоту, не найдя привычной опоры. Тихо вскрикнув, советник попытался восстановить равновесие, сделав несколько быстрых шагов, но обо что-то споткнулся и плюхнулся в холодную жижу. Отплевываясь, он сел, привалился спиной к стене очередной лачуги и посмотрел по сторонам.
Слева от него лежал труп мужчины – частая картина в Денпорте, особенно в окрестностях Улья. Всю одежду бедолаги покрывал толстый слой грязи, а в воздухе вокруг него витал приторный, металлический запах крови.
– Не свезло нам с тобой, приятель, – выдавил из себя Магнус и зашелся в приступе болезненного смеха. – Проклятье. Мог ли я представить, что закончу свою жизнь здесь, в обнимку с каким-то бродягой?
Он попытался встать, но новый приступ боли в груди сложил его пополам. Прижав руку к сердцу, советник медленно завалился набок, почувствовав влажный поцелуй земли на щеке. Что ж, он сделал все что мог, но этого явно было недостаточно.
День шестьдесят второй
Эпилог
В просторном и пустом зале гуляло легкое эхо. Дальние столики утопали в почти непроглядном мраке, и только у стойки горели две тусклые лампы, испуганно подрагивая пламенем. Закончив ее натирать, корчмарь одну за другой наполнил три глубоких кружки из деревянного бочонка и пододвинул две из них своим собеседникам.
Реймир сделал долгий глоток, прикрыв глаза от удовольствия. Эль был воистину восхитителен – темный, густой, ароматный, с легкой горчинкой. Далеко не в каждой таверне Торгового квартала могли предложить нечто подобное.
– Превосходный напиток. Жаль, что «Распутная Розали» так далеко от Крепости. Иначе я бы ходил в нее каждый вечер.
– К сожалению, это породило бы много ненужных вопросов, – отозвался Патрик, лишь слегка пригубив темную жидкость.
– До сих пор не могу взять в толк, почему она? – Реймир обвел пустой зал взором. – Почему «Распутница»? Учитывая ее мрачное прошлое, я бы несколько раз подумал, прежде чем обживаться в ее стенах.
Конечно, внутри уже давно ничего не напоминало о страшной бойне. Стены перекрасили, полы отмыли, сломанную мебель заменили на новую. Однако Реймира не отпускало странное, гнетущее чувство, словно он сидел посреди погоста, а не в самой знаменитой таверне Денпорта.
– На самом деле, это не так уж и плохо, – заговорил Лестер, пытаясь сладить со своей кружкой забинтованными ладонями. – Отваживает лишних идиотов. Ну а если серьезно, это идея Патрика. Сам бы я до такого не додумался. Ну, знаешь – займи логово поверженного врага… уважение и все такое прочее. Сам-то я почти не разбираюсь во всей этой белиберде.
Лестер потерял многое в тот злополучный день. Три из пяти пальцев на каждой руке спасти так и не удалось. Остальные же представляли собой нечто среднее между узловатыми сучьями и куриными лапами. Челюсть его худо-бедно зажила, но заново отрастить выбитые зубы ему, к сожалению, не удалось. Чтобы скрыть свежие шрамы, вор отпустил бородку, а залечивая душевные раны, пристрастился к еде и алкоголю. Он и сам замечал в себе перемены в худшую сторону, но ему было плевать. Карьера в столице осталась лишь в его грезах. О каких кражах вообще могла идти речь, когда он едва справлялся с ручкой входной двери? Теперь отставной акробат упражнялся лишь в поедании жареных крылышек и ставил рекорды по количеству выпитого за вечер.
