10.
Лязгнул металлический засов, и Велфорд встрепенулся. От спиртного клонило в сон, и здоровяк даже не заметил, как задремал. Скрип петель резанул по ушам, и в проходе, похожем на черное квадратное ничто, возникла невысокая фигура.
Человек, сжимая под мышкой холщовую сумку, перепорхнул через порог и осмотрелся. Подтянутый и стройный, он двигался грациозно, но в то же время так естественно, что напоминал искусного гимнаста под куполом цирка. Уж в чем-чем, а в этом Велфорд разбирался.
– Скряга! Ах ты, старая кошелка, закрывай давай, холодает же!
– Вот пошиви с мое, моокосос, посмотрим тогда, как ты сапоешь, – буркнул старик, задвигая засов.
– Куда уж мне, – усмехнулся гость. – Я умру молодым и красивым. Эй, Велфорд, – свободная рука взмыла к потолку в приветственном жесте, – у меня к тебе разговор…
На вид пареньку было не больше двадцати. Угловатые черты лица отчасти скрывала рваная щетина и длинная челка. Живые глаза светились задором.
– Ты сегодня переплюнул самого себя, – юноша уселся напротив Велфорда, закинул ноги на стол и, заправив прядь иссиня-черных волос за ухо, обезоруживающе улыбнулся.
– Завязывай, – Моллин поморщился, глядя на испещренные мелкими дырочками сапоги, и неуловимым движением вздернул их.
Ойкнув, паренек тут же завалился назад вместе с сумкой. По таверне пронесся гогот, но Велфорд даже не улыбнулся. Он молча наблюдал, как Лестер поднимается с пола, бубня проклятия, снова пристраивается на стул и ставит измазанную грязью котомку перед собой.
– Мог бы сразу сказать, что не в духе, – с напускной обидой произнес он.
– Ты долго, – заметил Велфорд и потянулся к сумке. – Были проблемы?
– Проблемы? – Лестер всплеснул руками. – Ты хоть читал свои каракули? Мне много чего приходилось делать в своей жизни, но чтоб такое?! Я рассчитываю на доплату.
– Заткнись, – устало выдохнул Велфорд, заглянул внутрь, и довольная улыбка расплылась по его украшенному шрамами лицу.
– Даже не спросишь, как все прошло? – усмехнулся Лестер, упиваясь произведенным эффектом.
– Судя по всему, хорошо, хотя, – Велфорд окинул вора пристальным взглядом, – вижу, что не без приключений. Сам-то как?
– Терпимо, – парнишка стал серьезнее, согнав с губ самодовольную ухмылку, и посмотрел на свою одежду.
Рабочий костюм, снабженный множеством карманов, ремней и тайных отделов, уродовали прорехи. Такие же, как и на сапогах. Ткань как будто растаяла, словно снег от брызг кипятка.
– Что стряслось? – Велфорд нахмурился.
– Потом расскажу, – отмахнулся Лестер и снова расплылся в наглой улыбке. – Патрик, сооруди чего-нибудь пожевать, а? Ты же не хочешь, чтобы твой лучший друг помер от голода?
Со стороны бара донеслось грубое бормотание.
– Завязывай со своими шуточками, – строго произнес Велфорд и поднялся из-за стола. – Наведаюсь к любимому боссу. Надеюсь, эта падла еще не спит.
– Осторожнее там, – сквозь маску беззаботного веселья на лице Лестера проступила тревога. – В городе настоящий бардак.
– Знаю, – отозвался Велфорд и, подхватив сумку со стола, добавил: – Составь мне компанию на пару минут.
На улице стемнело окончательно. Высоко в небе виднелись очертания рваных туч, намеченные тусклым отблеском луны. Непроглядный мрак переулка рассеивала только полоса желтого света, который просачивался сквозь приоткрытую дверь тайного убежища.
– Ну? Выкладывай. – Напускная игривость Лестера сменилась вполне явной тревогой. – Что-то серьезное?
– У нас всегда все серьезно, – Велфорд осмотрелся, но темнота не позволяла разглядеть хоть что-то дальше вытянутой руки. – Есть разговор…
Глава 5 – Лекарь
1.
«Улица Длинных Теней, предпоследний дом справа, сегодня вечером». Петрам Масти медленно, почти по слогам перечитал записку и мучительно выдохнул, спрятав лицо в ладонях. Он слышал, как Магнус вышел из кабинета, как захлопнулась входная дверь, но так и не двинулся с места, пока не затекли пальцы.
Лорд Трамм в каком-то смысле сослужил ему хорошую службу. Перекрыв торговлю «звездным шепотом», он вынудил Масти работать не с реагентами, а с больными. За последнее время лекарь изрядно поиздержался, что верно, то верно, ему даже пришлось отказаться от особняка в Торговом квартале. С другой стороны, он наконец заработал авторитет сведущего знахаря, обзавелся обширной клиентурой, которая множилась день ото дня. Он даже подумывал занять место придворного лекаря, только пока не отыскал способа втереться в доверие. Конечно, Петрам все еще выполнял мелкие поручения для Магнуса, но времена, когда он вздрагивал при каждом шорохе и бледнел от вида собственной тени, остались в прошлом. И вот теперь все снова перевернулось. В одно мгновение!
Взгляд Масти скользнул по кожаным кошелям на перевязи, тугим и пузатым. За такие услуги – золото, не иначе. Много золота… неприлично много золота! Только вот если его возьмут за горло, избежать петли не поможет даже сундук монет.
Разминая затекшие пальцы, Петрам поднялся с кресла, подошел к настенной лампе и легонько потянул ее вниз. Раздался тихий щелчок. Прихватив со стола вознаграждение, старик толкнул одну из книжных полок, и та бесшумно провернулась, открывая проход в темноту.
К стенам тайной лаборатории жались стеллажи с реагентами, ядами, вытяжками, настоями и, конечно же, книгами, напоминая витрины престижной лавки алхимика. В центре комнаты необъятным монстром громоздился рабочий стол. Стройные шеренги пробирок, хитросплетение колб, перегонных кубов и спиралей высились на гладкой, идеально вычищенной столешнице. Тщательно натертое стекло поблескивало даже в тусклом свете лампы из соседнего кабинета. Настоящая мечта знатока и гордость владельца.
В последнее время Масти использовал лабораторию только для приготовления лекарств, целебных мазей и прочей, вполне безобидной, ерунды, но теперь… Старик, скрипнув зубами, снял единственную картину и прильнул к дверце сейфа. Петрам любил деньги. Ну а кто их не любил, особенно в это смутное время? Тем не менее, он всегда остерегался лезть в пекло без крайней нужды, но Магнус просто не оставлял ему выбора. С одной стороны он и его громилы, с другой – ищейки лорда, следящие, казалось, за каждой щепоткой порошка в городе.
Впрочем, универсальное решение всех проблем еще никто не отменял – собрать вещички и удрать из этого клоповника к такой-то матери. Только Петрам так и не смог отважиться на столь решительный шаг. Трусость была его самым главным проклятьем. Именно благодаря ей он отдал этому мерзкому городу свои лучшие годы.
2.
Петрам принимал до раннего вечера. Посетителей было немного, поэтому в перерывах он мысленно возвращался к поручению советника. Ничего не мог с этим поделать. С каждым прожитым часом настроение становилось все хуже, а беспокойство все сильнее сдавливало сердце. Тяжелые думы легли на плечи неподъемным грузом, поэтому суматоху на улице он заметил, только когда увесистый булыжник, в дребезги разбив окно, влетел в прихожую.
