– Эй, Коул, ты в порядке? – Иворн постучал снова, на этот раз требовательнее. – Ко-оу-ул!
Спустя мучительно-долгую минуту замок все же щелкнул, да так неожиданно, словно хозяин все это время стоял по ту сторону двери. При виде живого купца у Хонны отлегло от сердца, но ненадолго. Коул выглядел изможденным и совершенно выжатым, словно ссохшееся яблоко. Воспаленные глаза ввалились, набухшие мешки под ними окрасились в цвет ненастного неба. Всклокоченные волосы, недельная щетина… перед Хонной стояла лишь тень того человека, с которым он виделся всего дюжину дней назад.
– Коул? – Иворн склонил голову набок. Что-то явно выбило старого пройдоху из колеи… или кто-то. – У тебя все нормально? Твой паренек…
– Вполне. Прости дурня. Тут такое дело… – он виновато хохотнул. – Я дремал, когда стали ломиться в дверь. Спросонок мне показалось, что это люди Магнуса, ну, я и того… перепугался малость. Все кончилось, едва Пит убежал. Я вышел на крыльцо, но никого не увидел. Так что… извини еще раз. Запаниковал. Дела в последнее время совсем неважно идут.
Торговец говорил непринужденно и складно. Слишком складно. Иворн почти поверил в его стройную байку, но «почти» – не то слово, на которое он мог полагаться.
– С чего ты взял, что это люди Магнуса? У тебя с ним опять дела? Он тебе угрожает? – Иворну не хватило смекалки на вопрос получше, хотя и не в вопросах было дело. Он старался потянуть время, уловить в поведении торговца хоть какой-нибудь знак.
– Да у половины местных с ним дела, – Коул нервно усмехнулся. – Я должен ему немного, но срок еще не подошел. Подумал, что мне хотят об этом напомнить. Слышал, что такое практикуется.
– У тебя точно все нормально? – Иворн недоверчиво прищурился. – Не возражаешь, если я войду?
– В другой раз. Я всю ночь не спал, в лавке возился. Вечером заходи, буду рад видеть.
Коул протяжно зевнул, да так натурально, что у самого Хонны постыдно свело челюсти. В поведении купца не было ничего необычного. Другой на месте Иворна уже махнул бы рукой и вернулся к насущным заботам, вот только он не мог. Что-то в поведении купца не давало ему покоя.
– Уверен? – с нажимом спросил Иворн, усилием воли подавив зевок.
Он поднял брови и пару раз крутанул кистью, всем своим видом показывая, что ждет от купца чего-то большего, чем искусное представление. Подмигивание, легкий кивок, непроизвольный жест – все бы сгодилось, но Коул только пожал плечами:
– Конечно, уверен, – усталая улыбка украсила его лицо. – Заходи вечером, откроем бутылочку шэмского белого. Буду извиняться за беспокойство.
И тут Иворн понял, что не так, отругав себя за невнимательность. Купцы – те же актеры, ведь им с невозмутимым видом приходится втюхивать дотошному покупателю всякий ширпотреб под видом качественного товара. Врать не краснея – их призвание, но над телом не властен никто.
На лбу Коула скапливались мелкие бисеринки пота. Торгаш небрежным движением пальцев смахнул их, но не до конца. Иворн видел, как тяжелая, мутная капля предательски скользнула по переносице, на мгновение повисла на кончике носа и сорвалась вниз. И это в такую промозглую погоду?
– Никакого беспокойства. Если что – ты знаешь, где меня искать.
Неведение нервировало Иворна, но теперь все встало на свои места, и он позволил себе успокоиться. Остались только факты, понятные и простые. Во-первых, в доме купца без сомнения кто-то был, и не просто кто-то. Ради рядового вымогателя тот бы не лез из кожи вон. Во-вторых, Коула еще не убили и даже не покалечили, а значит – все складывалось не так уж и плохо.
Едва особняк осведомителя скрылся из виду, Иворн свернул в узкий проулок между домами и, стараясь не привлекать внимания, двинулся обратно прямиком через задние дворики. Сердце его забилось быстрее. Именно такая работа доставляла ему настоящее удовольствие. Риск, яркий привкус опасности на языке и вполне понятная цель. Сейчас этой целью был некто, кто затаился в доме купца, кто мог привести Иворна к по-настоящему крупной добыче. Под добычей он подразумевал не только самого советника, но и его ближайших сторонников. Таких, как, например, Корди Криг – распорядитель денпортской Арены.
Хонна месяцами пытался взять за яйца этого напыщенного павлина. Но, несмотря на уйму потраченных сил и времени, не продвинулся ни на шаг. Все рейды в его заведение оборачивались провалом, после которого на Иворна слеталась местная аристократия, заставляя извиняться, кланяться и компенсировать причиненный ущерб. И это бесило больше всего.
4.
Со второго этажа одного из брошенных домов открывался отличный вид на высокий дом купца и ближайшие окрестности. По крайней мере, так говорили люди Иворна, когда следили за ним в самом начале их сотрудничества. Что ж, теперь настал и его черед опробовать этот наблюдательный пост.
Стараясь не угодить в дерьмо, Хонна лавировал между кучами мусора с грацией циркового акробата. И чему только не выучишься ради чистоты собственных сапог! Прошмыгнув мимо пожухлого кустарника, он притаился у облупленной стены и бросил осторожный взгляд за угол. Узкий проход между зданиями, заросший колючей ежевикой, оканчивался пустынным трактом. Через дорогу виднелась часть жилища Коула: кусок крыльца с зашторенным окном, часть тесного балкона на втором этаже, острая крыша с круглой чердачной амбразурой, серой от пыли и грязи. И ни намека хоть на какое-то движение.
– Пусть мне повезет, – Иворн направился к ближайшему окну, – пусть повезет на этот раз.
Едва он перевалил через подоконник, нос тут же захлестнула вонь дерьма, гнили и сырости. Где-то наверху с тихим плеском капала вода. Тяжелая атмосфера оставленного места мрачным грузом давила на плечи. Пустые полки, оторванные дверцы шкафов, черепки битой посуды, перевернутая и поломанная мебель… все напоминало о прежней жизни в этих, давно покинутых, стенах.
В первые месяцы на новом месте Иворна брала оторопь при виде заброшенных и разграбленных домов. В голове не укладывалось, отчего так происходит в мирное время. Но когда один такой дом приходится на каждый десяток жилых, к их виду может привыкнуть даже самая последняя неженка. А неженкой Иворн не был.
Под тихий хруст осколков под подошвами сапог он вышел из того, что некогда звалось кухней, и тут же наткнулся на рваное, покрытое темными пятнами одеяло. Вокруг громоздились начисто обглоданные куриные кости и целая шеренга глиняных бутылок. Хонна вынул кинжал и подобрался, словно ожидая удара.
– Выходи! Я знаю, что ты здесь!
Ни испуганного вскрика, ни шороха, ни чего-то еще, что могло бы выдать постороннего. Гулкая тишина оказалась красноречива, и Хонна расслабился, однако прятать кинжал не спешил. Мало ли что.
Проходя мимо омерзительной лежанки, он не удержался и пнул одну из бутылок. Та, позвякивая, прокатилась через всю гостиную, взметнув в воздух слой пыли. Хонна поморщился, немедленно пожалев о содеянном, и повернул к лестнице. Тесная спаленка на втором этаже как нельзя лучше подходила для наблюдения. Весьма сносный обзор, окно занавешено рваными тряпками, даже стул остался, на котором, как пить дать, когда-то протирал штаны один из его соглядатаев.
