Вообще-то Петра на Заячьем острове не было с 11 по 20 мая, и при закладке острова он не присутствовал.
Вообще-то орлы в устье Невы не появлялись. Никогда.
Но это, конечно же, чистой воды скучная проза. Подумаешь, был там Петр или не был, был там орел или его придумали! Разбирайся тут, да и зачем разбираться?! Скучное это занятие.
Если же принимать миф за чистую монету, но при этом «перевернуть» по смыслу — то давайте подумаем, а кому это дана власть над животными? И кем? Святому дана Богом — это ясно. Пьяный Петр с трубкой в зубах, в обнимку с Катькой-Мартой Скаврощук-Скавронской — это святой?! Но если нет — кто же дал ему такую власть? И о чем свидетельствует эта власть над орлом Петра — колдуна и пособника Рогатого?!
А кроме того, в то же время возникает и еще один миф. Насчет «быть Петербургу пусту!». Якобы выкрикнула это первая жена Петра, опальная инокиня Елена. Как прознала о строительстве новой столицы, так и крикнула.
Позже, в 1717 году, кричать «быть Петербургу пусту!» затеял дьячок Троицкой церкви — когда спускался дьячок с колокольни, привиделась ему кикимора. Напился дьячок и кричал. Его, естественно, потащили в Пребраженский приказ, как страшного государственного преступника. Но миф-то никуда не потащишь и не сошлешь, и этот миф тоже очень пришелся по душе жителям Санкт-Петербурга. Многие ли сегодня хотя бы слыхали про орла, севшего чуть ли не на голову Петру? А как насчет «быть Петербургу пусту»? Уж о «быть пусту» — все слыхали!
Среди мифов, как среди рифов
Мифология неотделима от Санкт-Петербурга. Само название города, его герб, даже его местоположение осмысливаются не в реальных категориях, а в категориях мифа.
История строительства города, его отдельных частей, даже география его территории осмысливаются так, чтобы они подтверждали «нужные» мифы: о гениальном, Великом царе, основавшем в пустом месте, на финском болоте город и тем самым «прорубившем окно в Европу». Самые разные стороны истории города осмысливаются так, чтобы связать части города, этапы его истории с Петром и с его сподвижниками, и «работать» на этот комплекс мифов.
Проблема в том, что нет ничего более безответственного и более «текучего», легче изменяющего содержание и направленность, чем миф. Мифы, нужные самому Петру как подтверждение верности его курса, рожденные в среде тех, кто продолжал его «курс» (или, чаще всего, «продолжал»), легко могут быть заменены или, что особенно легко, дополнены другими мифами.
Петербург изначально, с момента основания, связан с мифами и неотделим от мифов разного рода и направленности. Во многом само его основание есть следствие мифотворчества.
Стоит ли удивляться, что население города продолжило эту традицию?
Основные мифы про Петербург, восемь основных мифов появились потому, что строить Петербург и жить в Петербурге не хотел никто. Поэтому мифы оказались нужны всему народу.
Гораздо более интересно, что весь набор мифов не исчез, не канул в лету вместе с эпохой Петра. В конце XVIII века на месте скопления халуп и мазанок вместо города-подобия Москвы возник совершенно новый и действительно необыкновенный город. И вот ведь чудо! Мифы изначального Петербурга оказались очень «в жилу» этому новому городу. Мифы не только не прекратили своего существования, но расцветились множеством новых подробностей, попали в литературу и в искусство, в существе этих мифов совершенно перестали сомневаться. Мифы стали в глазах общества непререкаемой истиной.
Почему?!
Ответ очевиден — да потому, что в этих мифах была потребность — и у властей Российской империи, и у ее образованного слоя (в первую очередь, у петербуржцев). Зачем петербуржцам нужно жить в городе, названном именем Петра I, что привлекательного для них жить в городе, который построен на костях, пронизан стонами своих созидателей и которому неизбежно быть «пусту»? Что за удовольствие жить в городе, где даже и детские железы не иначе как припухли, и в котором жить неудобно и неприятно?
Чтобы понять это, необходимо посмотреть, какова была идеология и правительства Российской империи, и населения Петербурга. И какие основания были у людей считать свой город местом экстремальным, пограничным, не очень пригодным для жизни.
Часть III ГОРОД-ИДЕЯ
…И думал он:
Отсель грозить мы будем шведу.
Здесь будет город заложен
Назло надменному соседу.
Природой здесь нам суждено
В Европу прорубить окно,
Ногою твердой стать при море.
Сюда по новым им волнам
Все флаги в гости будут к нам
И запируем на просторе.
А. С. Пушкин
Глава 1
ТО, ЧТО ЗАМЫСЛИЛИ
В мире много сил великих:
Горы, море и приливы.
Но сильнее человека
Нет на свете никого.
Софокл
Есть города, которые растут сами по себе, естественным образом. В планировке таких городов тоже заложены свои идеи — хотя бы идеи, важные для их строителей. Рим возник как поселение беглецов из общин и племен Лациума. Никто не планировал сделать его городом-центром даже Лациума, а уж тем паче — всей Италии. Власть над всем Средиземноморьем, всей Европой от Гибралтара до Рейна и в предутреннем кошмаре не могла привидеться разбойничьей шайке Ромула, засевшей в зарослях Капитолийского холма, на большой дороге из Региума в Альба-Лонгу. Так что место для города Рима выбирали вовсе не как место для столицы империи. Такая идея вовсе не зашифрована в месте расположения этого города.
Но и в Риме, стоило ему окрепнуть, поставили столб с названием «Милий». Все дороги римского государства начинались у Милия; через каждую милю каждой дороги ставился столб, и на столбе — цифра, обозначавшая расстояние до Милия. Как бы ни росла Римская империя, у нее был единый зримый центр. Такой зримый, такой материальный, что на этот центр можно было положить руку при желании.
Конечно же, это не единственная идея, воплощенная в камне при строительстве Рима. Говорить об этих идеях можно долго, разговор получится не лишенным пользы и интереса, но книга эта не о Риме, она о Петербурге. Рим для нас — только пример города, который рос естественно, постепенно, вырастая от городка крохотного полународца-полуразбойничьей шайки до столицы величайшей империи Мира.
Конечно же, свои идеи заложены и в планировке, в архитектуре каждого русского города. Хотя бы и Москвы с ее «собирающей» Россию своей концентрически-радиальной планировкой. С трактами, переходящими в улицы; с улицами, каждая из которых кончается храмом, а ведет к средоточию власти…
И все же в таких, постепенно растущих городах заложенные идеи проявляются словно бы сами собой, без специально сделанных усилий. То ли дело города, изначально построенные как воплощения идей.
