Но монголы вплотную подошли к пределам разумной экспансии — ни одна китайская династия никогда не властвовала над Тибетом, Бирмой, Суматрой и Явой и даже удержание Вьетнама оказалось трудным из-за грамотной партизанской войны; в конце концов, монголы оставили Вьетнам. В 1281 году было решено напасть на Японию — еще одну страну, никогда не подчинявшуюся Китаю. Монголы собрали невероятную армаду из 4400 кораблей и силами вторжения более 45 000 человек вместе с их лошадьми. Флот погиб в тайфуне, который японцы назвали камикадзе — «божественным ветром», спасшим их от возможного истребления
[29]. Этим ознаменовался конец периода монгольских завоеваний, и началась фаза укрепления и попыток правления наибольшей империей, когда-либо созданной в Евразии.
14.4. Управление империей
Хубилай оставался главой монгольской империи, хотя все больше внимания уделял Китаю — безусловно, богатейшей из всех подконтрольных монголам земель. На протяжении долгого времени монголы помнили о своей кочевой жизни и ее традициях. Даже в конце XIII века многие продолжали жить в Каракоруме, и нескончаемые вереницы повозок, тративших четыре месяца на дорогу туда и обратно, ежегодно доставляли из Китая более полумиллиона бушелей зерна
[30], чтобы прокормить население.
И все же жизнь и социальная организация монголов начали меняться. Одним из важнейших изменений стало возникновение сильного правящего дома, возглавляемого сыновьями Чингис-хана и их семьями. В прошлом ханами становились те, кого считали обладателями качеств, необходимых воину. Теперь же власть почти полностью перешла к потомкам Чингис-хана. Наряду с этим возникла новая правящая элита, которая не опиралась, как раньше, на кланы и их различные объединения, а ориентировалась на ту роль, какую отдельные лица сыграли в завоеваниях; статус отличившихся распространялся на их семьи. Для остальных монголов ситуация уравнивалась тем, что их общественное положение в целом могло повышаться по мере одержания новых побед и усиления их власти в Евразии.
Основой монгольского строя оставалась армия (это был строй в прямом смысле слова — ведь все взрослые мужчины-монголы являлись бойцами), и рост положения в обществе у монголов по-прежнему во многом зависел от воинской доблести. Кешик или императорские телохранители — новое подразделение, созданное Чингис-ханом в 1203 году, постепенно разрасталось на протяжении XIII века; до 1312 года только монголы могли стать его членами.
Вначале монголы почти не руководили своей империей, но им пришлось заняться этим, когда она разрослась. Проблема состояла в том, что монголы не имели ни опыта, ни необходимого аппарата для управления столь громадной структурой. Однако элита по-прежнему неохотно делилась властью, не желая распылять свое влияние и боясь раствориться в оседлом населении. Разрешению этих противоречий суждено было стать красной нитью монгольской истории на многие годы. И ключевую роль здесь сыграли кидани — первый большой народ, покоренный монголами. У них монголы позаимствовали много понятий, недостающие термины и институты власти, когда попытались создать собственные органы управления уже после захвата столицы чжурчженей — Чжунду.
На начальном этапе важнейшей фигурой был китаец Елюй Чюцай, урожденный кидань, примкнувший ко двору Чингис-хана в 1218 году. Он внедрил финансовую систему Сун, все еще бывшую в ходу у чжурчженей, и вовлек в это чиновников, как чжурчженьских, так и китайских. Тем не менее, попытки Елюя ввести китайскую государственную модель в полном объеме оттолкнули от него слишком многих, и Чюцай лишился власти в 1236 году.
Главной целью монгольского правительства в ранний период империи являлся сбор денег. После захвата какой-либо местности на всей территории обычно вводился десятинный поземельный сбор. Затем устанавливалась торговая пошлина (тамга), а следом за ней — обычная регулярная дань кочевникам — албан и менее распространенный налог кубчири. Зачастую называясь иначе, такой порядок налогообложения продержался несколько десятилетий в каждой части империи, постепенно смешиваясь с изначальной налоговой системой тех мест. Первым признаком того, что монголы двинулись по пути к более логичным формам правления, послужила полная перепись населения империи, начатая Мункэ в 1252 году. Это крайне трудоемкое предприятие продолжалось до конца 1250-х, но по окончании переписи свободные от уплаты налогов мужчины остались только в религиозных общинах.
В управлении гигантской империей монголы столкнулись с двумя характерными проблемами. Во-первых, так как местные правительства могли использовать свои наречия, предписания центральной власти, для того, чтобы их понимали, следовало излагать на самых разных языках — персидском, уйгурском, китайском, тибетском, тангутском, арабском и собственно монгольском. Все это требовало знания различных национальных алфавитов и пребывания в столице огромного количества переводчиков и писцов. К тому же, каждый крупный оседлый народ имел собственное управление. Поэтому слаженность действий в пределах настолько разросшейся империи обеспечивалась с немалым трудом.
Отсюда возникла вторая проблема — сложность общения. Мы уже видели, как вести о смерти Мункэ в Китае понадобилось два года, чтобы достичь его брата — Хулагу, сражавшегося в Месопотамии и Сирии. Даже организация военных кампаний — и та стала чрезвычайно сложна. Во время правления Мункэ план завоеваний на каждый год учреждался на совете военных вождей в январе, и этого жесткого графика неуклонно придерживались, так что действия войск были в некотором роде скоординированы. Это являлось жесткой необходимостью, учитывая размеры армий — в окончательном покорении Ирана участвовали более 75 000 воинов вместе с осадным оборудованием, конями и стадами коз и овец для пропитания армии. Именно необходимость следовать заранее определенному расписанию объясняет, почему некоторые города монголы просто игнорировали, и монгольские армии миновали их во время набегов.
Таким образом, монголы нуждались в действенной системе связи в пределах империи. Она была создана Угэдеем в 1234 году и походила на системы, созданные другими ранними империями — хотя была намного более обширной. По всем основным трактам империи были выстроены почтовые станции, располагавшиеся на расстоянии одного дня пешего пути друг от друга — примерно через каждые 25—30 миль
[31]. Опытные гонцы, двигаясь от станции к станции и меняя на них лошадей, могли покрывать до 200 миль за день. Курьерские станции содержались армией, поставлявшей людей, лошадей и фураж — в свою очередь обеспечиваемый местным населением, обязанным кормить и людей, и животных. Считалось, что расходы будут возмещаться по определенной системе, но на практике все оказалось случайным, и зависело от того, где чьи войска лучше вынудят население снабжать их довольствием. Пользоваться этой системой позволялось при наличии пайцзы — документа, представляющего собой пластинку из дерева, серебра или золота.
