Собор выработал четкий символ веры; по сути, он был всего лишь новым выражением прежнего учения, но этого-то протестантизм добиться и не смог.
Религиозные распри и нетерпимость в Европе не ограничивались католическо-протестантским расколом. Евреи были изгнаны из многих областей, как католических, так и протестантских — из Испании (1492), Португалии (1497), Саксонии (1537), Брауншвейга (1543), Ганновера и Люнебурга (1553), из папской области (1569), Бранденбурга (1573), из пфальцграфства Рейнского (1575) и Силезии (1582). В Венеции было официально устроено гетто. В 1530-х годах по приказу Цвингли было произведено первое убийство за свои убеждения одного протестанта другими. И католики, и протестанты были равно враждебны так называемым «анабаптистам». Те не являлись организованным объединением с устойчивым набором верований, и это название применялось их оппонентами почти ко всякой группе, противостоящей религиозным организациям; часто это слово служило синонимом «еретика». Как правило, эти группы отстаивали право на личное восприятие религиозных истин, против навязывания веры государством, и часто высказывались также против существующего общественного порядка. Возникновение подобных групп служит отличным примером того, что происходит, когда подрывается устоявшаяся религиозная система — многие не видели причин останавливаться там, где остановился Лютер, или принимать жесткие требования кальвинизма. Протестанты стали преследовать анабаптистов после событий в Мюнстере в 1534—1535 годах. Анабаптисты захватили власть над городским советом в 1534 году и под руководством Яна Лейденского начали внедрять свои религиозные и социальные идеи нового общественного устройства, включая полигамию. Поддержки у них не было, и Филипп Гессенский, протестантский князь и сифилитик, захватил город. Этому Филиппу Лютер незадолго перед тем из политических соображений дал разрешение на двоеженство. Яна и других предводителей заключили в железные клетки на площади перед собором. Им вырвали языки раскаленными щипцами, а потом замучили до смерти.
Устоявшиеся религии и государства испытали также трудности борьбы с народными суевериями. Даже образованная прослойка общества не видела разницы между «наукой» и «магией» вплоть до XVIII столетия, как можно видеть из биографий таких людей, как Кеплер (предсказатель) и Ньютон. Герметические идеи оказали сильное влияние даже на папство. Народные верования представляли собой сложную смесь христианства (как правило, понятого лишь частично) и других идей, исходящих из того, что «магия» пронизывает все сферы жизни. Однако только в сочетании с чисто христианским понятием дьявола они позволили сконструировать новый вид преступления — «колдовство». Впервые его взяли на вооружение доминиканцы-инквизиторы в 1480-х годах, но впоследствии им пользовались и католики, и протестанты. Кальвин выразился так: «Бог настоятельно велит нам предавать смерти всех ведьм и колдуний, и сей закон Бога есть всеобщий закон». Жан Боден, один из крупнейших законоведов XVI столетия, призывал сжигать не только всех ведьм, но также тех, кто не верил, что ведьмы представляют большую угрозу миру. Образованные люди были вполне уверены, что ведьм существует огромное количество. Анри Богэ, старательно изучавший «демонологию», пришел к выводу, что по всей Европе насчитывается 1 800 000 ведьм, которые объединены хорошо организованным заговором против христианской религии и общества. Магические обряды, несомненно, практиковались на всех уровнях европейского общества, но вот вопрос о «поклонении дьяволу» намного более проблематичен — о его существовании нет никаких свидетельства, кроме признаний, полученных под пыткой.
Таким образом, идея «колдовства» засела в сознании тех, кто верил в этот обширный заговор, произносил обвинения и преследовал несчастных. Обвинения выбирались из стандартного набора — договор с дьяволом (иногда включающий блуд) и ответственность за все плохое, что случалось в обществе. В результате чудовищная волна нетерпимости и гонений прокатилась по Европе. За триста лет после 1450 более 100000 человек (в основном женщины) подверглись преследованиям за колдовство, магию и поклонение дьяволу. Около 60000 из них были казнены, обычно на костре. Почти половина всех случаев приходилась на Германию, пик преследований наступил в конце XVI — начале XVII веков. Охота за ведьмами обычно сосредотачивалась в кратких периодах лихорадочной активности и массовой истерии, когда народ, церковь и светские власти выискивали тех, кто по их убеждению был причастен к этому обширному заговору против них и общества. Ведьм обычно сжигали группами, по двадцать и более, но иногда преследования приобретали еще большую интенсивность. В Айхштатте за один год сожгли живьем 274 человек, а в Кведлинбурге в 1589 году сожгли 133 человек за один день. Во второй половине XVII столетия охота на ведьм и преследования прекратились, хотя по каким причинам, неясно.
18.9. Европа: династический конфликт
Растущие религиозные разногласия в Европе XVI столетия служили еще большему раздуванию давних династических конфликтов. В результате Европа стала в XVI столетии самым нестабильным регионом Евразии, где постоянные войны и высокий уровень религиозной нетерпимости и преследований резко контрастировал с относительной стабильностью и миром в великих империях — Оттоманской и Мин. Политика Европы характеризовалась не национальными, а династическими интересами правящих и аристократических семейств, стремившихся достичь порой весьма туманных целей многовековой давности. В этом отношении Европа XVI столетия не отличалась от четырнадцатого и XV, со всеми этими конфликтами между Габсбургами, Люксембургами и Виттельсбахами за титул императора или притязаниями англичан на французский трон в 1330-х годах, которые привели к Столетней войне. Как и в других доиндустриальных державах, надежное наследование было чрезвычайно важно для успеха династии. Османский султан мог убить всех своих братьев, чтобы оставить за собой титул, а Филипп II Испанский намеревался убить своего умалишенного сына дона Карлоса. В Англии нужда в мужчине-наследнике определяла все матримониальные демарши Генриха VIII, а его дочери Елизавете пришлось казнить свою соперницу Марию Шотландскую ради сохранения трона.
В 1494 году французский король Карл VIII решил напомнить о претензиях двухсотлетней давности Анжуйской династии на трон Неаполя в противовес Арагонскому королевскому дому. Для этого требовалось пройти более 400 миль по враждебной территории — это не имело никакого стратегического смысла и не удивительно, что закончилось провалом. В 1499 году герцог Орлеанский стал королем Людовиком XII и добавил другую династическую претензию — на герцогство Миланское. Все эти заявки французской монархии наталкивались на встречные заявки (а иногда и на реальные владения) Габсбургов. Расширение территории, подвластной этому семейству, достигло своего пика при императоре Карле V и было результатом ряда династических совпадений и браков. Бургундия и Нидерланды достались Габсбургам в 1477 году. Важнейшим событием стал брак Филиппа, сына Максимилиана I (который также был императором с 1508 по 1519) с Хуаной, дочерью Фердинанда и Изабеллы, повелителей Кастилии, Арагона, Неаполя и Сицилии. При Хуане все эти разнообразные королевства впервые объединились, но она была безумна, и от ее имени правил сын Карл. После смерти Филиппа он также получил Бургундию и Нидерланды, а в 1519 году, посредством щедрого подкупа, финансированного германскими банкирами Фуггерами, добился императорского титула. В 1526 году ему достались старые владения Габсбургов в Богемии и усеченное королевство Венгрия. Таким образом, владения Карла V представляли собой беспорядочный и разбросанный набор территорий, которые объединяло лишь то, что ими правил один человек. Тем не менее, развивающаяся французская монархия вынуждена была наблюдать за тем, как Габсбурги постепенно зажимают ее со всех сторон; они также противились ее династическим посягательствам в Италии. Германские князья, как и в прошлом, обычно сопротивлялись любым попыткам императора и папы контролировать их. (Папство владело собственными обширными территориями в центре Италии.) Потому растущее влияние Габсбургов вызывало у них подозрения. Проблема заключалась в том, что Габсбурги были самыми главными сторонниками католического дела, и это религиозное измерение лежало в основе почти всей их политики — в Германии 1540-х годов, во время восстания голландцев после 1566 года, и даже при отправке Великой Армады против Англии в 1588 году. На протяжении полутораста лет после 1500 года европейская история вращалась вокруг попыток Габсбургов добиться господства над большей частью континента и того сопротивления, которое они вызвали. Только после заключения Пиренейского договора в 1659 году Габсбурги и испанская монархия окончательно признали, что эта задача невыполнима.
