22.4. Революция
Европа сильно пострадала не только от гражданской войны между своими государствами, но также от угрозы (кое-где воплотившейся в реальность) внутренней социальной и экономической революции. Индустриализованные страны Западной Европы характеризовались значительным неравенством. Многие люди — не только марксисты, социалисты и революционеры — считали, что долгосрочное выживание подобных обществ сомнительно: бедные и эксплуатируемые просто не могут не восстать против условий своего существования и обязательно попытаются создать более справедливое и равноправное общество.
На деле же существующие общества вследствие ряда причин оказывались на редкость стабильными. Во-первых, промышленные рабочие, которые теоретически должны были представлять собой самую радикальную группу из-за высокой степени их эксплуатации, никогда не составляли большинства в каком-либо обществе. Во-вторых, даже рабочий класс был разделен. Существовали серьезные различия в интересах между квалифицированными и неквалифицированными рабочими, а многие промышленные сообщества были замкнуты и изолированы друг от друга.
В-третьих, большинство рабочих было заинтересовано главным образом в улучшениях своей зарплаты и условий труда. Такие улучшения были достигнуты — частично под давлением со стороны профсоюзов, да и правительства в свою очередь также создавали программы социального обеспечения. Эти программы дали рабочим материальный стимул, хотя и весьма неустойчивый, в сохранении существующего порядка. Таким образом промышленные общества Европы в XX веке характеризовались недостатком революционного движения.
Ближе всего к революции подошли Германия и Австрия в 1918—1919 годах после поражения в войне. В Германии в октябре 1918 года военное руководство ушло в отставку, в то время как старая немецкая элита пыталась сложить с себя ответственность за поражение страны в войне и предоставить неблагодарную задачу ведения переговоров об окончании войны кому-то другому. 9 ноября в Берлине к власти пришло новое социал-демократическое правительство, и уже казалось, что восстания в вооруженных силах и формирование рабочих и солдатских советов знаменуют начало социальной революции.
Новое правительство с самого начала сотрудничало с армейскими властями. Если Германия желала заключить перемирие, ей было необходимо в течение нескольких недель возвратить армию на родную территорию. В ответ армия вызвалась содействовать поддержанию порядка. Советы рабочих и солдат находились в руках умеренной социал-демократической партии (лишь в Мюнхене недолгое время они не были под ее контролем), и попытки государственного переворота как с левой, так и с правой стороны были подавлены. Большинство старых имперских институтов — армия, гражданская служба и суды — пережили переходный период 1918—1919 годов нетронутыми.
Дисциплина и организация социал-демократов, а также сильные корни, которые они пустили в рабочем классе за период с семидесятых годов XIX века, привели к тому, что революционные группы на левой стороне не пользовались большой поддержкой, и дезинтеграция власти не зашла достаточно далеко, чтобы дать радикалам какие-либо благоприятные возможности. Главная угроза для новой демократии пришла, как показали события двадцатых и начала тридцатых годов XX века, справа — от сил, которые так и не смирились ни с поражением страны в войне, ни с очень ограниченными изменениями 1918-1819 годов.
Настоящая революция произошла в стране, где согласно марксистской теории она быть не могла — в полуиндустриализованной России. Главная политическая проблема России заключалась в повторном усилении традиционной царской автократии с восьмидесятых годов XIX века в ситуации, когда усиливающемуся гражданскому обществу, созданному экономическим развитием, было отказано в гражданских правах и каком-либо участии в управлении страной, за исключением почти безвластных местных органов — земств
[119].
Внутренние проблемы в России усилились из-за ее решимости действовать в качестве важной державы как в Европе, так и в Азии. Унизительное поражение от Японии в войне 1904—1905 годов (это был первый случай, когда европейская страна потерпела поражение от азиатского государства) разожгло революцию, которую правительство с трудом смогло подавить. Чтобы откупиться от умеренных либеральных группировок правительство предложило произвести изменения, которые бы создали конституционную монархию. Как только порядок был восстановлен, правительство тут же отказалось от этих обещаний, и ни одна из фундаментальных проблем России не была толком решена к вспышке войны в 1914 году; они просто сдерживались.
Именно влияние войны, в особенности крупные поражения осенью 1916 года
[120] в сочетании с нарушением экономических связей, повышением цен на продовольствие и репрессиями вызвали кризис в Петрограде (так был переименован Санкт-Петербург) в январе 1917 года.
Демонстрации и забастовки привели к образованию Совета рабочих и солдат, и в течение недели военное руководство, опасающееся, что войска откажутся сдерживать рабочих, посоветовали царю отречься от престола. За невероятно короткий период и с незначительным сопротивлением самодержавие, которое всегда ассоциировалось с Московским государством и Россией, рухнуло вместе с династией Романовых, правившей с начала XVII века. Было сформировано Временное правительство под руководством князя Львова, которое вместе с Советом встало у власти в столице.
Однако по мере краха старой автократии отсутствие сильных властных институтов на местах привело к захвату власти местными Советами, отражающими интересы солдат, рабочих и крестьян. Армия, состоящая в основном из крестьян, хотела мира и земли — но правительство решило продолжать участие в войне и отложить вопрос о земельной реформе до тех пор, пока Учредительное собрание не проведет заседание и создаст новую конституцию. Крестьяне, разумеется, начали брать события под свой контроль, захватывать поместья и делить их. Правительству не хватало вооруженной силы, чтобы препятствовать их действиям. Его решение предпринять крупную наступательную операцию в июне 1917 года привело к катастрофическому провалу.
