Цукерберг сосредоточился на технических деталях, таких как способы получения данных Cambridge Analytica и их передача от Facebook Когану, а затем Коганом в Cambridge Analytica. Нарушение произошло в его части бизнеса, в части продукта, и он был создателем Open Graph. Тем не менее в глубине души он сердился на Сэндберг. Во время их обычной пятничной встречи он сказал, что она должна была сделать больше ради предотвращения этой истории или, по крайней мере, контролировать информационный поток вокруг нее. С его точки зрения, это был второй раз, когда ей не удалось взять под контроль информацию в прессе в связи со скандалом вокруг Facebook; он также обратил внимание на ее неспособность замять вопрос вмешательства России в выборы и нежелательные последствия этого в Конгрессе. Сэндберг рассказала друзьям в компании об их разговоре и выразила опасения, что Цукерберг может ее уволить. Они заверили ее, что он просто выпустил пар. По мнению некоторых сотрудников, предположение о том, что Сэндберг может или должна нести ответственность за кризис, было необоснованным. «Ситуация с Cambridge Analytica возникла в результате решения в области создания продуктов, которой занимался Марк. Шерил была советником и могла дать свою оценку, но решение оставалось за Марком», – заметил один из бывших сотрудников.
Еще до того как разразился скандал с Cambridge Analytica, Сэндберг была чрезвычайно расстроена тем, что компания медленно, но верно впадала в немилость. В январе 2018 года Сэндберг совершила свое обычное паломничество в Давос, где выступал Трамп, но старалась держаться подальше от внимания. Она не выступала на форуме, но Facebook постоянно кто-то упоминал. На экспертном сегменте под названием «Доверяем ли мы технологиям?» генеральный директор Salesforce Марк Бениофф отметил, что вмешательство в выборы и нарушения конфиденциальности свидетельствуют о необходимости регулирования деятельности технологических компаний. В тот же день на канале CNBC он сказал журналисту Эндрю Россу Соркину, что Facebook столь же опасна, как табак124. «Вот продукт, сигареты, которые вызывают привыкание, и вы знаете, что они не принесут вам пользы, – сказал Бениофф. – Здесь много параллелей».
Два дня спустя на устраиваемом им ежегодном ужине Джордж Сорос выступил с речью, в которой выразил глубокую озабоченность ролью пропаганды и кампаний по дезинформации в социальных сетях в ходе выборов в США. Сорос, еврейский беженец венгерского происхождения, переживший холокост, возложил часть вины на бизнес-модель Facebook, которая, по его словам, завладевает вниманием в коммерческих целях, «побуждая людей отказываться от моральной свободы». Он назвал Facebook и Google монополиями, у которых нет ни «желания, ни намерения защищать общество от последствий своих действий»125.
Критика, казалось, зашкаливала: никто не вспоминал то хорошее, что сделала компания. «Организаторы Женского марша 2017 года в Вашингтоне использовали Facebook для координации своего мероприятия; компания помогла зарегистрировать два миллиона избирателей для участия в выборах в США; пользователи обращались к друзьям на Facebook, чтобы найти доноров органов, – эти впечатляющие примеры вклада Facebook в развитие общества были полностью забыты из-за нескольких случаев нанесения вреда», – жаловалась Сэндберг помощникам. Она любила пересказывать известную историю о том, как Ваэль Гоним, египетский активист, использовал Facebook для организации протестов против авторитарного режима Хосни Мубарака, что способствовало началу египетской революции, которая охватила страну и распространилась на Тунис. В интервью Вольфу Блитцеру на CNN после отставки Мубарака Гоним воскликнул: «Я хотел бы когда-нибудь встретиться с Марком Цукербергом и лично поблагодарить его»126. Но Сэндберг никогда не говорила о том, что свобода слова также включает вредный контент – например, теорию заговора о том, что массовое убийство в начальной школе «Сэнди Хук» было сфабриковано или что вакцины приводят к аутизму. Казалось, она выборочно сформировала свое мировоззрение таким образом, чтобы на него не влияли негативные или даже критические отзывы. Когда компания переехала в новый офис в Менло-Парке, она даже назвала свой конференц-зал «Только хорошие новости». Поднимающие настроение истории подтверждали правильность миссии Facebook и доказывали, что она руководит компанией, которая представляет собой нечто большее, чем просто источник прибыли.
В ответ на нападки в адрес намерений руководителей компании Сэндберг заняла защитную позицию. По ее мнению, эти нападки напоминали общественную реакцию на ее книгу «Не бойся действовать». Перед началом интервью в выпуске программы «60 минут», посвященному этой книге, Нора О'Доннелл описала Сэндберг как девочку из государственной школы в Майами, которая стремительно пронеслась через Гарвард, администрацию Клинтона и работу в высших эшелонах Google, чтобы стать одним из самых влиятельных руководителей в мире, вторым лицом в Facebook. Но в газетные заголовки она попала вовсе не поэтому, добавляла О’Доннелл.
«В своей новой книге, которая уже успела многих задеть за живое, Сэндберг выдвигает гипотезу о том, почему так мало женщин занимают руководящие позиции, – говорила ведущая, приподняв идеально выгнутую бровь. – По ее словам, вполне возможно, что проблема заключается в самих женщинах»127.
Идея книги «Не бойся действовать» родилась из речи Сэндберг, произнесенной в Барнард-колледже в 2011 году, в которой она призвала женщин не бояться делать карьеру. Видео с речью мгновенно разлетелось по интернету, превратив ее в новую икону феминизма. Но О'Доннелл уловила растущее недовольство не только книгой, но и ее автором. Сэндберг, по мнению некоторых, несправедливо обвиняет женщин, вместо того чтобы указать на культурные и институциональные гендерные предрассудки. Она освобождает мужчин от ответственности и требует от женщин добиваться успеха по мужским правилам. И, наверное, самое ужасное заключается в том, что она оторвана от реальности большинства работающих женщин: тех, у которых нет дома партнеров, помогающих разделить домашние обязанности, или финансовых ресурсов, чтобы нанять нянь, репетиторов и уборщиц, как это могла сделать Сэндберг.
«Вы утверждаете, что женщины не амбициозны», – сказала О'Доннелл.
Большая часть двенадцатиминутного материала представляла собой хвалебный портрет Сэндберг, но стоило О'Доннелл перевести разговор на критику книги, лицо Сэндберг напряглось.
Она быстро возразила, что ее целью было дать женщинам понять, что у них есть выбор и что не стоит отсекать профессиональные возможности. Данные показывают, что женщины не просят о повышении или продвижении по службе и не ведут дискуссии на собраниях. Ее обязанностью было поделиться результатом своих исследований и своим жизненным опытом. Она написала книгу, чтобы расширить возможности женщин и помочь им лучше ориентироваться в своих карьерах. «Я не обвиняю женщин, – сказала она. – Есть многое, что мы не контролируем. Я лишь говорю, что есть многое, что мы контролировать можем, и многое, что мы можем сделать для себя: принимать участие в большем количестве дискуссий, чаще обращать на себя внимание».
Сэндберг предупреждали, что за эту книгу она подвергнется критике. Один из друзей сказал ей, что она производит впечатление человека из элиты: большинство женщин не смогут поставить себя на ее место – место белой высокообразованной женщины с большим достатком. Тем не менее Сэндберг была огорошена критиками. Морин Дауд, обозреватель The New York Times, описала ее как «демагога с презентацией PowerPoint в сапогах от Prada, возрождающего женскую революцию». Дауд допускала, что главный операционный директор могла иметь хорошие намерения, но ее призыв к оружию основан на оторванном от реальности самомнении. «Люди приходят в общественное движение снизу вверх, а не сверху вниз. Сэндберг взяла на вооружение лексику и романтику общественного движения не для того, чтобы помочь делу, а ради своей выгоды»128.
