– Уехала? – мгновенно посерьезнев, спросил Зверь.
Они обменялись долгими взглядами и Рустем наконец честно ответил:
– Да. Водитель отвез ее в аэропорт.
Дамир кивнул и закрыл глаза.
– Уверен, что хочешь ее отпустить?
Он солгал. Дамир прекрасно помнил Марину, все с его памятью и сознанием было в порядке. И умолчал о том, что Зверь сам попросил его отправить ее подальше отсюда. Чтобы никто не нашел самое слабое место Дамира Зверева.
– Не хочу, – сглотнув, хрипло признался Зверь, – Но должен. Она носит моего ребенка. Я хочу, чтобы они были в безопасности. А со мной перестало быть безопасно. Нас ждет война и ей в ней не место.
Рустем отвел глаза и хмыкнул:
– Я понимаю.
– Своих тоже спрячь. Вышли их куда-нибудь, желательно паспорта новые сделай.
– Уже.
– Вот и хорошо. Проведал Марту?
– Проведал. Передавала тебе пламенный привет и пожелание катиться в ад. Правда, сама она уже тебе лично ничего не скажет.
– Что с Жанной?
– С Жанной все, – хмыкнул Рустем, – Змей прислал ее с сестрой разобраться. Хотел, видимо, чтобы это выглядело как разборки родственничков. Внизу два придурка Жанну ждали – как только сделала дело, исчезла бы с концами. Змей не стал бы такую свидетельницу в живых оставлять.
– Она приходила к Марине? Почему я об этом, блять, сейчас узнаю?!
– Потому что ты готовился к бою, – пожал плечом Рустем и успокоил, – Я разобрался со всем.
– Поквитаемся со всей швалью – я тебе лично по шее надаю.
– Ты сначала с кровати встань, – фыркнул Рустем, – истыканный весь в решето.
– Встану, не сомневайся.
– Да я и не сомневаюсь, – он чуть улыбнулся, – ты же Зверь, как на собаке все заживет.
Дамир ухмыльнулся. И не через такое проходил.
– Ладно. Пойду, дела не ждут. Лёню к тебе пришлю. Как только одобрит, домой тебя перевезем. Там безопаснее, чем здесь. Тут что ты, что пацаны как на ладони, – он поднялся.
– Давай. Одобрения Лёни не жди, нечего пацанами рисковать. Сегодня домой поеду.
Рустем кивнул. Знал, что лучше не спорить. Пожал на прощание ладонь и направился к двери. Когда схватился за ручку и уже потянул на себя, Дамир его окликнул.
– Что?
– Присмотри за ней, – после недолгой паузы, словно собравшись с духом, попросил Зверь, – пока я в отключке валяюсь.
– Присмотрю, – помолчав, кивнул Рустем, – Ты только вставай на ноги быстрее, Дамир. Ты сейчас мне позарез нужен. Всем нужен. Разобраться со всей этой швалью, что после Змея повылезала.
– Разберемся, Рустем. Со всеми поквитаемся.
Рустем кивнул и вышел за дверь. Впереди их ждала настоящая жестокая война, а у него в ней была самая важная задача: присмотреть за обоими этими идиотами, за своей семьей и желательно самому не лишиться башки. И он готов был ради этого на все.
Эпилог
– Карим! Карим! Бог мой, где ты успел так испачкаться?! А ну бегом домой! – ахнула я, едва успев ухватить сына за свитер. Этот неугомонный ребенок, несмотря на то, что ему было всего четыре года, умудрялся находить себе кучу приключений. И грязи. Ведь чем не приключение подружиться с бродячим псом и поваляться с ним в луже??
– Извини, мама. Я просто бегал. Дети иногда пачкаются, когда бегают, – улыбаясь лучезарно, заявило это чудо, и у меня даже злость мгновенно испарилась.
– Пошли домой, дитё, – вздохнула я, покачав головой, – отмываться будем.
Даже не верилось, что с момента, когда Рустем отправил меня жить в этот небольшой курортный городок, прошло чуть больше четырех лет. За это время, казалось, прошла целая жизнь. Волей-неволей я обзавелась знакомыми и подругами – другими мамами, с которыми познакомилась в детском центре, больнице или на площадке. Карим был общительным и любознательным ребенком, так что скучать не приходилось.
Но ночами, когда мой любимый егоза засыпал, устав за насыщенный день, я лежала без сна в постели половину ночи, просто глядя в потолок. С момента моего отъезда со мной никто не связывался, никогда. Деньги исправно поступали на счет, но ни звонков, ни сообщений – ничего, что напомнило бы о прошлой жизни. И чего я с замиранием сердца ждала. Боялась даже мечтать, что когда-то Дамир вспомнит обо мне. Понимала, что прошло четыре года. Если не вспомнил, надежды больше нет… но… Я ждала. О каких-либо отношениях не шло и речи, даже с мужчинами я не общалась особо.
Карим был ужасно похож на отца – те же карие живые глаза, ужасно упрямый характер. А еще он не боялся лезть в драки даже к детишкам старше него. Только и успевала ссадины обрабатывать и из передряг его вытаскивать, когда он заступался за очередную девочку, которую обижали.
А еще Карим спрашивал о папе. Часто. И в такие моменты у меня разрывалось сердце. Потому что он смотрел на меня полными надежды глазами. Что я могла ответить? Что папа нас не помнит? Что, скорее всего, папы никогда не будет? Нет, это сказать не поворачивался язык.
– Папа на важном задании.
– Так долго?
– Да, малыш. Потому что оно очень важное и очень секретное.
– А он еще долго на нем будет?
– Не знаю, Карим.
– Ладно, – вздыхал он, грустно опуская глаза в пол, а потом менялся в лице и уверенно говорил, – значит, пока я мужчина и защитник в доме.
– Ты, конечно, – смеялась я от его серьезного вида.
– Я не спрашивал, мама. Я говорил, – без тени улыбки качал он головой.
А я… я пыталась найти какую-то информацию о Дамире. Но просто новости ничего толком не давали, а копать глубже, искать номер его или Рустема я боялась. Нельзя так глупо рисковать жизнью Карима.
– Ну вот и все, – вытирая голову сына, улыбнулась я, – беги к себе, я там уже приготовила чистую одежду.
– Спасибо, мам!
Карим умчался в комнату, а я вышла на кухню. Включила телевизор, чтобы просто бормотал, и поставила чайник на плиту. Знакомое имя в сводке новостей словно ножом полоснуло по коже, и я бросилась к пульту, прибавляя звук.
– Сегодня утром поступила информация об убийстве Дамира Зверева. Глава крупной преступной группировки был найден мертвым в собственном доме. Ведется расследование.
Пульт выпал у меня из рук. Я прижала ладонь ко рту, безотрывно глядя на экран телевизора. Даже вдохнуть нормально не смогла, беззвучно плача. Сюжет уже закончился и показывали какую-то дурацкую передачу, а я все не могла отвести взгляда.
– Мама, почему ты плачешь? – встревоженно спросил Карим, забежав на кухню.
– Ничего, Карим. Все хорошо. Беги играй, – отмерла я, поспешно вытирая слезы.
